Сирил Корнблат - Та доля славы

Покойный С. М. Корнблат начал печататься как подросток-вундеркинд в 1940 году, продав свой первый рассказ в «Супер Сайенс Сториз», и написал порядочное количество журнального чтива под различными псевдонимами в годы перед Второй мировой войной, теперь в подавляющем большинстве прочно забытого. Только после войны во время бурного расцвета научной фантастики в начале пятидесятых Корнблат начал привлекать к себе серьёзное внимание. Как писатель СМ. Корнблат приобрел широкую известность романами, написанными в соавторстве с Фредериком Полом, включая «Космических торговцев» (один из самых знаменитых научно-фантастических романов пятидесятых годов), «Гладиатора на судебной арене» (книга, которая все меньше и меньше выглядит сатирой, всякий раз, когда вы включаете телевизор), «Обыщите небо» и «Аконит» (быть может, лучший из романов Пола и Корнблата, который, на десятилетия опережая время, описал людей, превращенных в части инопланетного органического компьютера); кроме того, он написал пару довольно стандартных романов в соавторстве с Джудит Меррил под псевдонимом Сирил Джад — «Аванпост на Марсе» и «Артиллерист Кейд», которые в то время были приняты с умеренной теплотой, но к настоящему времени позабыты, как и два романа в соавторстве с Полом, когда-то бывшие на гребне волны. Без соавторов — вдобавок к нескольким романам в главной струе жанра, но под несколькими псевдонимами — он создал три интересных, но практически не имевших успеха больших произведений («Не этот август» — слегка «холодной войны» о завоевании США военными силами СССР, «Синдик», едкая, но в конечном счете легковесная сатира в духе «Гэлекси» о будущей Америке, управляемой гангстерами, и самый слабый из трех — «Взлет», в те дни теоретический роман о завоевании космоса), но они никак не воздействовали на современную научную фантастику.

Однако сильнейшее воздействие на нее оказали рассказы и повести Корнблата. Он был мастером рассказов, вкладывая в них мастерство, зрелость, изящество и тонкость, какие редко встречаются в этом жанре, — и теперь, как тогда, был одним из тех ключевых авторов (тут на ум приходят Деймон Найт, Теодор Старджон, Альфред Бестер, Алгис Будрис и еще некоторые), которые в пятидесятых успешно демонстрировали, что еще можно извлечь из инструмента, известного под названием «научная фантастика», и невероятно расширили её возможности. В годы перед своей трагической смертью в 1958 году (на пути в Манхэттен на встречу, целью которой было предложить ему пост главного редактора «Мэгеэин оф Фэнтези энд Сайенс Фикшн», кстати сказать — какая интересная тема для произведения об альтернативных мирах! Невольно задаешься вопросом, какие произведения он печатал бы и какое воздействие он, как редактор ведущего журнала, оказал бы на эволюцию научной фантастики…) Корнблат создал некоторые из лучших рассказов пятидесятых, включая классический «Черный чемоданчик», «Дебилы на марше», «Корабль-акула», «Два рока», «Червь духа», «Гомес», «Передний человек, оставшийся в баре», «Появление двенадцатого канала», «Рукопись, найденная в китайском пирожке, с предсказанием судьбы», «Этими руками» и десятки других…

…Включая следующую ниже чрезвычайно занимательную историю, несколько для Корнблата нетипичную, поскольку, если не считать этого знаменитого рассказа (и двух-трех исключений вроде куда более слабого «Раба»), Корнблат редко писал чисто приключенческие рассказы, во всяком случае за подписью Корнблата, а уж тем более космическо-приключенческие, битком набитые рискованными, алчными, жесткими, стремительно разворачивающимися событиями, как этот, где остроглазые, хладнокровные авантюристы-предприниматели торгуются, и буйствуют, и прокладывают себе путь через вселенную, опережая своих противников, и одурачивая их, если оказываются загнанными в утол. «Та доля славы», короче говоря, такой совершенный рассказ для «Эстаундинга», такой платоновский идеал рассказа для «Эстаундинга» Джона Кэмпбелла того периода, что я невольно прикидываю, не писал ли Корнблат его с затаенной усмешкой, или же он расчётливо (с хладнокровием персонажей рассказа) сочинял то, что, как он знал, «нажмет на все кэмпбеллские кнопки», — очень популярная игра среди писателей тех лет. Однако, если даже правда и то и другое, это ни малейшего значения не имеет. Возможно, Корнблат уверял своих друзей или даже самого себя, что занимается такой вот мистификацией, но в его голосе тут слишком много увлеченности, и результат так хорош, что я не могу поверить, будто ему самому рассказ не нравился, как бы он там ни распинался, что уж лучше было бы выпить. Какой бы саркастический и пресыщенный вид он на себя ни напускал (чём славился), только Истинно Верующий в сердце своем, только тот, кто в глубине души все еще лелеет мечту о приключениях среди чудес и ужасов глубокого космоса на пути к неведомым звездам, был способен написать то, что ждет вас дальше…