Сирил Коллар - Дикие ночи

Лора в какой-то гостинице в Трувиле вместе с Эльзой и Мими. Она звонит мне:

— Не нужно приезжать, мы скоро уедем отсюда, я тебе позвоню опять… Кстати, не строй особенных иллюзий по поводу Мими.

— Что ты имеешь в виду?

— Он тебе должен деньги?

— Да, я давал ему на наркоту.

— Эльза говорит, что он ей заявил: «Какого черта я буду ему отдавать деньги? У него же СПИД, он скоро сдохнет!»

— Вы просто две мерзкие твари! — Я вешаю трубку, но телефон тут же звонит снова. Это Лора, и я снова вешаю трубку и включаю автоответчик.

Я наливаю ванну и хожу кругами по квартире, потом ставлю на проигрыватель платиновый диск, и голос Билли Айдола заполняет комнату. Время от времени я прибавляю звук на автоответчике и слышу голос Лоры:

— Ты смешон, как, впрочем, и я, прекрати, ответь мне, а то все опять плохо кончится… Ты король, а я дерьмо, я живу в квартире с твоим именем, у меня нет работы, нет денег, сумасшедшая мать, отец, который, скорее всего, вообще забыл о моем существовании, я больна и сдохну, не успев пожить, не успев стать хоть кем-нибудь… А у тебя есть все, чего ты хочешь, твои маленькие радости, твоя машина, пятьдесят тысяч телефонных звонков в день, люди у твоих ног… Я завидую тебе — ты можешь вешать трубку, оскорблять. Ты знаешь, что, как бы ты меня ни оскорблял, я всегда прибегу, если тебе захочется меня увидеть или трахнуть… На самом деле ты вовсе не хочешь, чтобы мы успокаивались, тебе нравится жить в дерьме, ты, наверное, сейчас говоришь: «Она не изменилась, все такая же кретинка, ничтожество, зануда». Воображаю твое лицо, но до тех пор, пока ты не научишься доверять мне и будешь вспоминать прошлое, я не смогу измениться… Ты все больше отдаляешься от меня, хотя мы иногда и трахаемся с тобой… На самом деле со мной было покончено гораздо раньше… Ты опять выиграл: мне холодно и плохо… Мне девятнадцать лет, и вчера мне хотелось сдохнуть, а тебя, как всегда, не было рядом, помочь мне могли только Эльза и Мими. Тебя никогда не будет со мной… А ведь ты мне так нужен! Ну как мне объяснить тебе это? Я кричу, ору, чтобы ты услышал мое дыхание, мой шепот, чтобы ты заинтересовался мной, моим воплем, моей кровью. Я опустошаю себя… Я хочу подохнуть, а ты умеешь жить. (Конец.)

Зыбучие пески, реки грязи, я понемногу погружаюсь, готовый уцепиться за любую соломинку. Я никогда не умел полностью расслабиться, отпустить вожжи, умереть и возродиться, даже под действием наркотика или страдания.

Я оставил автоответчик на волю Лориного потока сознания. Теперь я сижу за столиком в арабском кафе в Барбесе. Музыкальный автомат играет песенку Фарида Эль Атраша. Я смотрю на худенького темноволосого юношу, у него вид одновременно потерянный и изумленный, волосы сбриты на висках и оставлены более длинными на макушке. Он в джинсах, белых теннисных тапочках и черной нейлоновой куртке, рядом, на стуле, рюкзак с красным дном. Он тоже смотрит на меня не отрываясь. Я собираюсь выйти, и он делает мне знак, приглашая за свой столик. Я говорю, как меня зовут, он отвечает:

— А я Тиллио, итальянец.

Я улыбаюсь в ответ и говорю:

— Ну, если ты уже теперь врешь, ничего хорошего не выйдет!

— О’кей, меня зовут Джамель.

Мы идем по бульвару Шапель, потом по улице Филиппа де Жирара, по улице Жессена, выходим к Гут д’Ор. Прошел дождь, тротуары блестят, мы болтаем под звездным небом. Джамелю семнадцать. Он приехал из Гавра, завтра он отправляется на похороны брата в Бетюн; гостиницы слишком дороги, и он ищет, где бы переночевать. Я отвечаю, что он может пойти ко мне, но он хочет сначала показать мне рисунки на стенах домов в квартале; он знает всех художников, это его приятели. Я спрашиваю:

— Ты участвуешь в движении?

Он возбужден, как щенок.

— Ты знаешь Больших Парней?

— Смутно, вообще-то я собирался снимать репортаж о зулусах.

— Ты должен это сделать, на улицах сейчас происходят невероятные вещи.

И он начинает напевать:

Он показывает мне пряжку своего ремня, где крупными бронзовыми буквами выдавлено: ДЖЭМ.

— Это мой псевдоним в движении.

— По-моему, «джэм» значит конфитюр!

— Не издевайся, на нашем языке это слово означает также «толпа»… Уличная армия!

— Членом какой банды был ты?

— А никакой! Я их всех знаю, но сам я всегда один, всегда сам по себе… Джэм-одиночка!

— Ради Бога, избавь меня от всего этого цирка: солдат Аллаха, «Аллах акбар!» и все такое прочее!