Олег Егоров - Казейник Анкенвоя

Максимович лениво перебрался в кресло пилота и костяшкой указательного пальца стукнул по датчику, оправленному в стекло.

- Прав, Шевченко. Тахометр испортили. Тот запас, бургомистр, я посоветовал Чистякову тоже прогнать через «Кениг-рей». Для страховки. Чистяков ни черта не смыслит в химии. Папаша у него академик, согласен. Чистяков у меня и формулу синтеза красной ртути спи…

- ..сал, - окончил его мысль я, деликатный, опасаясь, что Генрих не сможет окончить ее интеллигентно.

- Списал, - согласился милый Генрих, докуривая джойнт. - И загнал Борису Александровичу Ростову. После Ростов акции комбината химических удобрений выкупил по дешевке, нанял четверку немецких специалистов. Потом запустил красный меркурий в серийное производство. Потом специалистам что-то не понравилось, и они исчезли. Но производство уже было налажено. Конвейер полностью автоматизирован. Линия выжимала мизер, но круглосуточно.

Я рухнул на спину и жутко расхохотался. До слез. Хохотал, пока слезы не иссякли. Слезы иссякли, началась икота. Закончилась икота, я снова принялся хохотать. Пока икота не началась.

- Выпейте воды, бургомистр. Икота следствие регулярного злоупотребления каннабисом на большой высоте. Я выпил всю охлаждающую жидкость из обрезанной пластиковой бутылки, застрявшую в заднем кармане пилотского кресла, наверное, давно. Токсичная жидкость убила мою икоту на месте. Я встал, просветленный и счастливый.

- Позвольте пожать вашу мужественную руку, милый Генрих, - торжественно обратился я к лаборанту. Вместо этого я стиснул эколога в объятия, и расцеловал во все лицо, включая губы.

- Вы меня компрометируете, бургомистр! – притворно возмутился Генрих, кое-как отбившись. - Вам следует сменить ориентацию. Или пол.

- Или потолок, - сострил я, как тогда мне показалось, удачно.

Генрих посмотрел на меня точно я умственно отстающий.

- Потолок у нас 25 тысяч метров, - сказал холодно Генрих. - Без Шевченко вы хрен его смените. На автопилоте идем. И где он? Хохла только за смертью посылать.

Слова его были услышаны. Ступени трапа загрохотали, и сторожа, дремавшие над пластиковыми бутылками, всполошились. Гот Игорь выхватил сзади из-за пояса обрезанных своих кожаных джинсов пистолет системы «ТТ». Заметался по кабине:

- «Альфа» пошла на штурм! Бронежилет мой никто не видел?

- Дай-ка, - я протянул руку, и гот Игорь сунул в нее пистолет системы «ТТ».

- Бей только по команде! - проорал он, скрываясь за кресло пилота. - Команда у них человек шестнадцать! В обойме восемь патронов! Полкоманды успеешь положить, пока Васька огнетушитель в них кинет!

Из люка высунулась голова графа Болконского. Завидев меня с пистолетом, граф сдал назад, но его снизу впихнул, точно пробку, белобрысый авиатор.

Чтобы сократить угол обстрела, Болконский прямо на четвереньках совершил марш-бросок в мои ноги. Чуть не сбил, подлец. Удочку и пустой целлофановый пакет он бросил на низком старте.

- Не казни, владыка! - запел он точно рыночный продавец, которого стороной обходили домохозяйки. - Вели слово молвить! Слово хорошее! Честное! Вели, на полном собрании Достоевского присягну! Именем батюшки Руси дай по совести оправдаться!

- Он каннабис курил с утра? - спросил я готику Марфу, критически изучавшую пустой целлофановый пакет.

- И с обеда. Три по два литра выдул, халявщик.

- Ты вели мне хоть в жерло кинуться! – продолжал зазывать меня шеф-повар Болконский. - Но суда прошу благородного! Честь по чести как шпик разведчика! Если скажешь, в пучину страшную окунусь и пойду на выселки!

- Какие, мать его, еще выселки? - свертывая очередной джойнт, поморщился Максимович. - Пусть молвит, что хотел, и проваливает.

- Молви, шеф-повар, - убрав пистолет, я задымил свернутой Генрихом соломой.

Удаленный пистолет сразу вернул шеф-повару все его наглость, изворотливость и неискоренимую жажду вранья.

- Шеф-повар это легенда. Я профессионал. Со смыслом я готов рискнуть, а без пользы врагам увольте.

- Знакомься, - сказал я Генриху. - Перед тобой живая легенда. Граф Болконский. Совести у него нет, но родословная имеется.

- От Всеволода Большое Гнездо ведусь, - подтвердил Болконский.

- По существу, граф. Коротко.

- По существу. Коротко. Мотор заглох. Шел на веслах. Волны исключительно встречные. Вижу, славяне уже там. Повернулся в нейтральные воды. Но приказ ваш сохранил. Рискуя быть узнанным, сохранил в письменной форме.

Болконский сбросил обувь, снял правый носок, и подал мне приказ для сотника Лавра мертвых не брать. Особенно, Колю Семечкина.