Джоди Пиколт - Забрать любовь

— Первая буква П! — воскликнула Присцилла. — А дальше?

Она начала нетерпеливо барабанить по краю доски.

— Не стучи, — остановила я ее. — Доска реагирует на тепло, а не на стук.

Присцилла потерлась носом о плечо и заявила, что доска не хочет отвечать на этот вопрос. Мне показалось, что она просто опасается, что следующей буквой может оказаться не Р.

— Давай лучше спросим, с кем ты будешь встречаться, — предложила она.

После нашего приключения в кладовке Присцилла успела сменить целую череду поклонников. Она позволяла им целовать себя и трогать за грудь. Она призналась мне, что, возможно, скоро пойдет еще дальше.

— С-Е-Т, — по буквам произнесла Присцилла. — Ты будешь встречаться с Сетом. — Она убрала пальцы со стрелки и нахмурилась. — Что еще за Сет?

Сета не было ни в нашей школе, ни среди наших с Присциллой знакомых. Да мы вообще никогда ничего не слышали ни о каком Сете.

— Да какая разница? — пожала я плечами, и мое безразличие было совершенно искренним.

На следующий день отец Дрэхер объявил, что в этом году королевой мая станет Пейдж О’Тул, и я чуть не умерла. Я покраснела как рак. Что заставило их выбрать меня? Ведь Присцилла намного красивее. Присцилла сидела позади меня, и я чувствовала, как ее взгляд прожигает мой затылок. Впрочем, не ограничившись взглядом, она безжалостно ткнула меня в лопатку карандашом. Я также не могла понять, почему для осуществления ритуала в честь Богоматери они избрали человека, у которого вообще нет матери.

Присцилле досталось место в свите королевы, что означало, что она очень легко отделалась. Мне пришлось каждый день задерживаться в школе после уроков для примерок белого кружевного платья. Я часами слушала наставления сестры Фелисити и сестры Анаты Фаллы, подкалывавших подол и лиф платья, доставшегося мне после королевы прошлого года. Я смотрела, как лучи заходящего солнца освещают мокрые от дождя улицы, и думала о том, что Присцилла, наверное, уже нашла себе другую подругу.

Но Присцилла не обиделась на меня за то, что я лишила ее роли королевы. Прошло два дня и, сбежав с урока тригонометрии, она явилась к дверям кабинета, где у меня был урок английского языка. Она махала рукой и улыбалась, пока я не заметила ее и не попросилась выйти в туалет.

— Пейдж, как насчет того, чтобы серьезно заболеть? — предложила она, как только я вышла в коридор.

Вместе мы придумали, как мне увильнуть от подготовки к роли королевы мая. В обед меня должен был начать бить озноб, который предстояло сменить сильным спазмам в животе. Едва высидев занятия, я должна была сказать сестре Фелисити, что у меня те самые дни, к которым сестры всегда относились с повышенным сочувствием. Мы договорились, что, после того как меня отпустят домой, мы встретимся за прачечной и поедем в город. Присцилла сказала, что хочет что-то мне показать и что это сюрприз.

Было уже почти четыре часа, когда мы подошли к огороженному высокой металлической сеткой асфальтовому прямоугольнику старой парковки. По обоим концам стоянки кто-то повесил баскетбольные кольца без сеток. По этой импровизированной спортивной площадке, перебрасываясь грязным баскетбольным мячом, носилась взад-вперед толпа потных цветных парней. Под их блестящей кожей играли рельефные мышцы. Парни пыхтели, стонали и свистели. Конечно, я уже раньше видела баскетбол, но это было нечто особенное. Это была какая-то животная, злая и отчаянная борьба. Казалось, что игроки сражаются не на жизнь, а на смерть, как будто на кону стоят их души.

— Ты только посмотри на него, Пейдж, — прошептала Присцилла. Она с такой силой сжала отделяющую нас от парней проволоку, что костяшки ее пальцев побелели. — Он прекрасен.

Она указала на одного из мужчин. Тот был высок, поджар, а его прыжки отличались грацией горного льва. Его длинные пальцы полностью накрывали мяч. Он был негром.

— Присцилла, — обернулась я к ней, — мама тебя убьет.

Присцилла и глазом не моргнула. Она по-прежнему не сводила глаз со своего кумира.

— Только если на меня настучит святоша и паинька королева мая, — небрежно бросила она.

Игра окончилась, и Присцилла окликнула парня. Его звали Кэлвин. Он приложил ладони к ее ладоням и прижался губами к ромбовидному отверстию в сетке, чтобы поцеловать мою подругу. Он оказался моложе, чем мне показалось вначале. Лет восемнадцать, не больше. Он улыбнулся мне.

— Так что, идем гулять или как? — поинтересовался он, выпалив эту фразу с такой скоростью, что я даже заморгала от удивления.