Джоди Пиколт - Забрать любовь

Она зашагала прочь. Николас, играя желваками, смотрел ей вслед. «Она такая же, как и все остальные», — твердил он себе.

На следующий день Николас все еще кипел от злости. Он встретил Рэчел, выходящую с лекции по анатомии, и пригласил ее на кофе. Он сказал, что знает местечко, где рисуют портреты клиентов. До местечка было далековато, потому что оно находилось на другом берегу реки, зато от него было близко до его квартиры. Шагая рядом с девушкой к машине, Николас считал мужчин, косившихся на ее медового цвета волосы и плавные изгибы фигуры. У двери закусочной он привлек Рэчел к себе и впился в ее губы поцелуем.

— С возвращением! — улыбнулась она.

Он провел ее к своему обычному столику, но она почти мгновенно скрылась в туалете. Пейдж нигде не было видно. «Зачем я сюда приехал?» — злился Николас, озираясь по сторонам. Пока он разбирался в собственных мотивах, Пейдж подошла к нему сзади. Она двигалась так бесшумно, что он и не заметил бы ее появления, если бы не сопровождающий ее аромат персиков и молодой зелени. Николас обернулся. Она стояла прямо перед ним, глядя на него широко открытыми усталыми глазами.

— Прости, — сказала она. — Я не хотела тебя расстраивать.

— А с чего ты взяла, что я расстроился? — самодовольно ухмыльнулся Николас, хотя его сердце сжалось, и он задался вопросом, не это ли ощущение всегда пытаются описать пациенты кардиологического отделения.

В это мгновение из туалета показалась Рэчел. Подойдя к столику, она скользнула на сиденье напротив Николаса.

— Прошу прощения, — сказала Пейдж. — Этот столик занят.

— Я знаю, — холодно ответила Рэчел. Она потянулась к Николасу и взяла его за руку, демонстрируя спокойную силу обладания.

Все произошло именно так, как планировал Николас. Однако он никак не ожидал, что это причинит такую боль Пейдж. И дело было вовсе не в том, что она застыла перед ним с растерянным видом и приоткрытым ртом, как будто сомневаясь, что правильно расслышала слова Рэчел. Впрочем, на ее лице не было ни разочарования, ни обиды. Подняв на нее глаза, он обнаружил, что она все еще как зачарованная смотрит на него.

— Зачем ты сюда приехал? — только и спросила она.

Николас откашлялся, а Рэчел пнула его ногой под столом.

— Я рассказал Рэчел о твоих рисунках, и она захотела, чтобы ты и ее нарисовала.

Пейдж кивнула и ушла за альбомом. Она расположилась неподалеку от столика на низком табурете и, по своему обыкновению, наклонила альбом так, чтобы рисунок явился сюрпризом для того, над чьим портретом она работала. Она рисовала уверенными широкими штрихами, а другие клиенты заглядывали в альбом, усмехались и перешептывались. Окончив, она швырнула рисунок на столик перед Николасом и ушла в кухню. Рэчел взяла портрет в руки. Вот ее волосы, ее блестящие глаза, ее точеные черты… Портретное сходство было налицо, и тем не менее с альбомного листа на нее смотрела ящерица.

Хотя в этот день Николасу предстояло ночное дежурство, он сделал нечто, совершенно ему несвойственное: позвонил в больницу и сказался больным. Затем он на скорую руку перекусил в «Макдоналдсе». Солнце уже скрылось за горизонтом, когда он не спеша пересек Гарвард-сквер и уселся на низкую кирпичную стену на углу Брэттл, наблюдая за уличным артистом, жонглирующим пылающими факелами. Николас опустил вытертую долларовую бумажку в футляр джаз-гитариста и остановился перед витриной магазина игрушек, где плюшевые аллигаторы в галошах шагали по лужам из алюминиевой фольги. Без пяти одиннадцать он направился к «Мерси», спрашивая себя, что он станет делать, если закусочную сегодня будет закрывать Дорис, Марвела или еще кто-нибудь, но не Пейдж. И решил, что в этом случае он будет бродить по улицам, пока не найдет ее.

Когда он вошел, Пейдж убирала бутылочки для кетчупа. На стене над ее головой висел портрет Рэчел в облике ящерицы.

— Здорово это у тебя получилось, — сказал он, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.

Пейдж не удержалась от улыбки.

— Я отпугнула клиента, — вздохнула она.

— Ну и что? — отозвался Николас. — Зато я вернулся.

— И что мне за это полагается? — поинтересовалась Пейдж.

— Все, что хочешь, — улыбнулся Николас.

Много лет спустя, вспоминая этот разговор, Николас понял, что ему не стоило давать невыполнимых обещаний. Но тогда он верил в то, что может предоставить Пейдж все, чего бы она ни пожелала. У него было ощущение, что Пейдж нуждается в нем самом, а вовсе не в его регалиях или его успехе. Это чувство было столь непривычным, что с его плеч будто гора свалилась. Он привлек к себе Пейдж и почувствовал, как она сначала напряглась, а затем расслабилась. Он поцеловал ее ухо, затем висок, уголок губ. От ее волос пахло вафлями и беконом, а помимо этого — солнцем и сентябрем, и он не понимал, как ему могло прийти в голову все, что он совсем недавно о ней думал.