Они слоняются по аллеям блошиного рынка. Холодно, носы у всех красные. «Мы похожи на клоунов», — говорит Жозефина, разглядывая их отражение в зеркале старинного нормандского шкафа. Филипп держит ее под руку. Они спорят. Торгуются. Филипп протягивает им обеим по резной деревянной рамочке. Жозефина благодарно бросается ему на шею, он крепко обнимает ее, Клара отделывается невнятным «спсиб» и, не глядя, засовывает рамку в карман кожаной куртки. Она погружена в свои мрачные мысли, и все вокруг кажутся ей врагами. Присутствие Жозефины тяготит ее. Как хочется остаться наедине с братом, поговорить с ним, положить голову ему на плечо, чтобы он ее утешил… Как он может сейчас шутить! Веселится себе, травит анекдоты и сам хохочет, а она только морщится.
— Тут давеча один тип звонил насчет работы, так знаете, о чем первым делом спросил?
Подруги отрицательно качают головой.
— Он сперва извинился… Предупредил, что вопрос меня удивит…
Он делает театральную паузу и ждет, что они будут умолять его рассказывать дальше. Жозефина повисает у него на руке и требует продолжения, так выразительно округляя губы, словно выпрашивает нечто большее. Может, еще и поцеловать ее? — сердится Клара.
— Он спросил, молод ли я!
— Нет! — восклицает Жозефина. — Быть не может!
Она буквально клеится к нему; прямо так бы и съела, думает Клара. Жозефина сияет. Ее волосы блестят, голубые глаза излучают такое тепло, что холодное зимнее утро словно отступает. На ней юбка с разрезом, туфли на каблуках, пуловер с большим декольте. Клара ненавидит большие сиськи, шпильки и юбки с разрезом. Жозефина так и светится, а Клара по опыту знает, что если женщина светится, где-то рядом находится мужчина, которому адресован этот свет.
— Он помнил меня, помнил работу, которую я сделал для него в Англии, но не помнил, сколько мне лет. А когда я сказал, ответил: нет, это слишком дорого! Сорокалетний специалист запросит в два раза больше, чем дебютант. Он искал юнца! В голове не укладывается, а?
Жозефина смеется: у ее Артура сейчас все шансы! В семь-то лет рынок труда примет его на ура. Клара бурчит, что это не смешно, что нельзя к этому относиться так легкомысленно, что это кризис, и если специалисты больше не нужны, общество разваливается.
— Да ладно тебе! — возражает Филипп. — Что мне, плакать теперь?
— Нет, но может, и стоило бы, вместо того чтобы ржать, как дебил!
Филипп и Жозефина обмениваются недоуменными взглядами. Какая муха ее сегодня укусила? Клара перехватывает этот взгляд и взрывается:
— И нечего переглядываться за моей спиной! Думаете, я слепая, не вижу?
Филипп обрывает спор и предлагает пойти поесть сосисок с квашеной капустой. Клара говорит, что ненавидит квашеную капусту, но Филипп заталкивает ее в прокуренную забегаловку. Они находят круглый столик у окна и усаживаются за него.
— Будем тут коленками толкаться, — фыркает Жозефина, развязывая длинный красный шарф и накидывая его, как лассо, на шею Филиппу. Тот стойко выдерживает натиск.
Голос Клода Франсуа поет «Как всегда», два полупьяных типа за соседним столиком спорят: «Ты че, мне не веришь, в натуре, а? Вот я щас тебе покажу, кто тут прав!». Воняет подгоревшим жиром и табачным дымом — вымученное веселье субботнего утра. Чертыхаясь, входит еще какой-то тип, он вляпался в собачье дерьмо, его жена говорит, что надо штрафовать владельцев собак, тот отвечает, что дерьмо от этого не испарится. А вот и нет, возражает жена, встряхивая волосами и глазами выискивая свободный столик, в Нью-Йорке, поди, тротуары чистые с тех пор, как ввели штраф за экскременты животных. Официант ставит на стол пиалу с соленым арахисом, Жозефина запускает в него руку. Филипп шлепает ее по пальцам — сколько нежности в этом жесте…
— Эксперты провели анализ этих мисок с арахисом по разным забегаловкам и нашли более тридцати образцов мочи. Люди ходят писать, не моют руки, а потом этими руками насыпают арахис…
Дамы морщатся и одинаковым жестом отталкивают пиалу с арахисом.
— Это как ручки дверей в общественных сортирах. Настоящий рассадник микробов. Все нужно обрабатывать хлоркой…
— Старые холостяки похуже старых дев, — восклицает Клара. — Теперь ты зациклился на гигиене!
— А когда целуешь девушку, там сколько микробов? — спрашивает Жозефина.
— Это разные вещи, — возражает Филипп, — это секс, а секс не может причинить вреда.
— Всяко бывает, — злобно роняет Клара.
Жозефина, чувствуя надвигающуюся опасность, хватает кусочек хлеба, намазывает маслом и протягивает Кларе.
Читать дальше