Фрэнсис Мэйес - Под солнцем Тосканы

Второй факс из Брамасоля, от 12 октября, информирует, что «произошли задержки» и что «возможно, придётся кое-что изменить при монтаже». Внизу приписка: что бы там ни было, нам не надо беспокоиться.

В ответ мы посылаем ободряющий факс и просим, чтобы все вещи в доме тщательно закрыли полиэтиленом и закрепили его липкой лентой.

Тут же приходит другой факс, в котором говорится, что рабочие начали пробивать стену между кухней и столовой, она оказалась очень толстой. Через два дня Ян сообщает последние новости: когда вытащили очень большой валун, дом треснул и все рабочие разбежались, испугавшись, что он рухнет.

Мы позвонили. Разве они не поставили стойки для закрепления пробитой бреши? Принёс ли Бенито стальные упоры? Как это они не знали, что делать? Как такое могло случиться? Ян сказал, что их дома не такие, как в Америке, они непредсказуемы, и что дверь уже установлена и выглядит красиво, хоть и уже, чем мы хотели, потому что рабочие не стали рисковать. Меня мучают мысли, что нам попались некомпетентные рабочие, и страх, что они могли оказаться под развалинами неустойчивого дома.

К середине ноября Бенито закончил патио — террасу на верхнем этаже. Кроме того, рабочие пробили две двери на верхнем этаже, которые ведут в комнату фермера. Мы решили отказаться от пробивания другой, большой двери, которая соединила бы нашу гостиную и кухню фермера. Когда приходит черед ванной и центрального отопления, опять возникают задержки. «Почти наверняка, — предупредил нас Ян, — когда вы приедете на Рождество, в доме тепла не будет. В сущности, дом не будет пригоден для жилья, потому что трубы центрального отопления должны проходить внутри дома, а не по задней стене, как предполагалось вначале». Он передаёт нам сообщение Бенито о том, что расходы превысят расчётные, потому что электрик и водопроводчик запросили более высокие суммы. Нам никак не узнать, кто что делает, да и Ян как будто тоже сбит с толку. Мы переводим деньги телеграфом, но они идут слишком долго, и Бенито сердится. Ясно одно: в наше отсутствие они совмещают работу в нашем доме с работами на других объектах.

Надеясь на чудо, мы едем в Италию на Рождество. Элизабет предложила нам поселиться в её доме в Кортоне, в нём многое уже упаковано перед её переездом. Она также хочет отдать нам кое-что из своей мебели: её новый дом будет меньшей площади. По дороге из римского аэропорта в ветровое стекло машины неистово бьёт дождь, как из шланга, когда кран открыт до упора. Чем дальше на север, тем сильнее льёт. Прибыв в Камучию, мы прямиком направляемся в бар выпить горячего шоколада, прежде чем заселяться к Элизабет. Мы решаем не распаковываться, съесть ланч, а уже потом ехать в Брамасоль.

Перед нами развалины. В стенах пробиты дыры для труб отопления. Повсюду на полу высятся горы камня и щебня. Полиэтилен, которым мы просили всё укрыть, просто наброшен на мебель, так что каждая книга, стул, блюдо, постель, полотенце, которые оставались в доме, — всё покрыто пылью. Глубокие трещины в стене, идущие от пола до потолка, похожи на открытые раны. Работать над новой ванной только начали — там укладывают цементный пол. Штукатурка в новой кухне уже потрескалась. Правда, большая длинная мойка уже установлена и выглядит чудесно. На фреске в столовой какой-то рабочий чёрным фломастером нацарапал номер телефона. Эд немедленно смачивает тряпку и пытается его оттереть, но, видно, нам придётся так и жить с номером водопроводчика. Эд швыряет тряпку в кучу мусора. Рабочие оставили открытыми все окна, и после утреннего дождя на полу стоят лужи. Во всём заметна небрежность, телефонный аппарат совершенно засыпан, и это вызывает у меня такую злость, что я вынуждена выйти на улицу. Я жадно глотаю холодный воздух. Бенито — на другом объекте. Один из его людей видит нашу крайнюю подавленность и старается нас успокоить: мол, скоро всё будет сделано, и сделано хорошо. Он занимается отделкой пролёта в стене между новой кухней и столовой. Он держится скромно и как будто внимательно относится к делу. «Прекрасный дом, прекрасное место. Всё будет в порядке». Он печально смотрит на нас своими по-старчески выцветшими, синими глазами. Появляется Бенито, он бушует: не было времени прибраться перед нашим приездом, и вообще этот разгром на совести водопроводчика. Но всё замечательно, синьоры. Он не забыл о потрескавшейся штукатурке, просто она не сохнет как следует из-за дождей. Мы отвечаем ему молчанием. Пока он жестикулирует, я ловлю взгляд рабочего: за спиной подрядчика он делает непонятный жест — кивает на Бенито, потом опускает веко.