Фрэнсис Мэйес - Под солнцем Тосканы

Я всё ещё одной ногой там.

На автоответчике одиннадцать сообщений. «Ты вернулась?» «Мне нужна твоя подпись на выпускном удостоверении...» «Позвони и подтверди нашу договорённость». Приходившая навести порядок в доме женщина оставила листок из блокнота с перечнем других звонков, всю почту сложила в моём кабинете. Набралось три пачки высотой до колена, в основном макулатура, и я заставляю себя тут же просмотреть всё это.

Я тянула с отъездом до последнего, так что теперь обязана сразу же отправиться в университет. Занятия начнутся через четыре дня, но, несмотря на постоянный обмен факсами и толкового секретаря, я как заведующая кафедрой должна лично проверить, всё ли готово к учебному процессу. В девять я уже там, в габардиновых брюках и шёлковой набивной блузке. «Как провели лето?» Все обмениваются впечатлениями. В начале учебного года всегда бодрое настроение, атмосфера энтузиазма. Надо забежать в книжный магазин и, если студенты не толпятся за учебниками, купить набор отточенных карандашей, блокнот и несколько блоков бумаги для записей. Но приходится подписывать разные документы, делать звонки. Я впряглась в рутину привычной работы и стараюсь не замечать сбоя биоритмов после вчерашнего перелёта.

После работы иду за продуктами в бакалейный магазин. Вижу, что к штату магазина прибавился массажист. Можно задержаться в его узенькой кабинке и за семь минут массажа расслабиться, а потом уже идти выбирать картофель. Первое время меня ошеломляют очереди в кассу, ряды продуктов в яркой упаковке, возникает соблазн накупить пирожных в новой булочной, только что открывшейся перед универсамом. Горчица, майонез, пластиковые пакетики, какао тёртое для кулинарного использования — я покупаю то, чего не видела всё лето. В отделе деликатесов есть лепёшки с мясом краба и печёный картофель, фаршированный луком, маш-салат и табуле. Какой ассортимент! Я набираю с собой «бутерброды для гурмэ» на два дня. Я буду слишком занята, не смогу готовить.

В Брамасоле сейчас восемь утра. Эд, вероятно, рубит сорняки под оливковым деревом или бродит по участку, поджидая пескоструйщика. На повороте к гаражу встречаю Эвита, бомжа с одним зубом, он роется в нашем мусорном бачке — ищет бутылки и банки. Мой сосед повесил на дверь своего гаража плакат «Визуальное наблюдение».

Последнее сообщение на автоответчике: сначала помехи, потом голос Эда, почему-то скрипучий. «Надеялся застать тебя, милая. Ты ещё на работе? Когда я вернулся из аэропорта, пескоструйщик был тут. — Долгая пауза. — Этого не описать. Шум стоит просто невероятный. У него огромная установка с генератором. Песок на самом деле летит струей во все стороны и засыпает все щели. Это как буря в Сахаре. Вчера он обработал три комнаты. Ты не представляешь, сколько песка на полу. Я вынес всю мебель на террасу, а сам обосновался в одной комнате, но песок летит по всему дому. Балки смотрятся очень хорошо; они из каштана, только одна из вяза. Не знаю, как у меня получится избавиться от этого песка. Он у меня даже в ушах. Его просто не вымести, это бесполезно. Жаль, что ты этого не видишь». Эд редко говорит так эмоционально.

Его следующий звонок — с автострады возле Флоренции, по пути в Ниццу и домой. У него измученный и ликующий голос: пришли разрешения! Вся пескоструйная обработка сделана. Однако Примо Бьянки не сможет заняться домом, потому что ложится на операцию. Эд снова встретился с Бенито, желтоглазой копией Муссолини, и заключил с ним контракт. Работа начнётся безотлагательно и закончится в ноябре, как раз вовремя, к Рождеству. Очистка от песка идёт медленно; пескоструйщик сказал, что песок осыплется вниз понемногу, лет за пять!

Ян, который помогал нам при покупке дома, обещает проследить за выполнением работ. Мы подробно расписали всё, о чём успели подумать: где поставить штепсельные розетки, выключатели и радиаторы, как переделать ванную, где купить арматуру и кафель, которые мы для неё подобрали, как установить кухонный гарнитур — указали даже высоту мойки и расстояние между мойкой и водопроводным краном. Теперь мы с беспокойством ждём сообщений из Брамасоля.

Первый факс приходит 15 сентября. Бенито в первый же день сломал ногу, и начало работы откладывается до тех пор, пока он не сможет ходить.

«Торопись медленно» — таков был лозунг Возрождения. Художники выражали эту мысль, рисуя змею, держащую в пасти свой хвост, или дельфина, обвивающего якорь, или сидящую женщину, в одной руке которой были крылья, а в другой — черепаха. В нашем случае, применительно к Брамасолю, крылья надо заменить на великую стену, черепаху — на центральное отопление, кухню, патио и ванную.