Владимир Микушевич - Будущий год

Аверьян никак не откликнулся на эту публикацию. Через несколько дней у ворот мочаловской церкви выстроился довольно многочисленный пикет с плакатом «Православные! Не ходите на черную мессу!» Но мочаловские прихожане, по всей вероятности, не знали, что такое черная месса, и шли в свою церковь как ни в чем не бывало. А еще через неделю в мочаловскую церковь пришла сама Анила, и с тех пор стала регулярно посещать воскресные богослужения. Несколько раз Анила пыталась заговорить с Аверьяном о возможном его сотрудничестве с фондом «Очищение», но он никогда не поддерживал этого разговора. Наконец, в одно из воскресений Аверьян увидел Анилу среди исповедников. В то утро во дворе церкви оказались телевизионщики, собиравшиеся снять некоторые моменты богослужения, как они выражались. Аверьян решительно воспротивился. Телевизионщики настаивали, но тогда из церкви вышел слепой Вавила, бородач богатырского телосложения, и, не дожидаясь, пока его попросят, вынес телевизионное оборудование со двора на улицу. Телевизионщики погрузили аппаратуру в свою машину, но все-таки не уехали.

Когда очередь исповедоваться дошла до Анилы, она что-то долго и горячо шептала Аверьяну. Аверьян внимательно выслушал ее и только головой покачал. Никто, кроме самой Анилы, не слышал, что он ей ответил. Анила возвысила голос: «Батюшка! Допустите меня до причастия. Я же готовилась!» Аверьян снова покачал головой. Тогда Анила резко выпрямилась и начала выкликать безжизненным, металлически ясным голосом: «Благая весть! Шестьсот шестьдесят шесть! Христос побежден! Антихрист рожден!» При этих словах она рухнула на пол. Парик свалился с ее головы, и грязно седые волосы рассыпались по полу. Аверьян наклонился над ней, осенил ее широким крестом и произнес: «Яко исчезает дым да исчезнут!» Изо рта Анилы вылетел синеватый клуб дыма, как будто она затянулась невидимой сигаретой. Дым подернулся красноватым отсветом и рассеялся, Слепой Вавила взял бесчувственную Анилу на руки, вынес ее из церкви и погрузил в машину телевизионщиков. После этого к Аверьяну подошла тяжелой поступью Надежда. Видно было, что она на сносях. Аверьян выслушал ее исповедь и благословил причаститься.

Аверьян всегда избегал произносить проповеди. После обедни вокруг него столпились разные люди, среди которых узнавались и представители разных СМИ. От него ждали какого-то заявления, но Аверьян просто сказал: «Охоту на ведьм во все времена вели и ведут сами ведьмы. Они приписывают или внушают еще невиновным, но уже заблудшим душам свой собственный гнусный опыт, и те грешат, упиваясь этим опытом. Кто, кроме ведьм, знает, что происходит на их радениях? Они описывают это своим жертвам подробно, пока те не поверят, что сами участвовали в дьявольском действе, после чего их сжигают или они сами сжигают себя, но и в том и в другом случае ведьмы приносят огненную жертву сатане. На ведьм всегда охотятся сами ведьмы. Сатанист, как правило, называет сата-нистом своего ближнего, ибо нет никакой религии сатаны. Не может быть религии без веры, не может быть веры без правды, а сатана — дух лжи». «Козел», — буркнул в углу Вавила.

Через три дня Надежда родила мальчика. Против всех ожиданий он оказался здоровым и крепким. Родители назвали его старинным русским именем «Аверьян».

На этот раз доктор Арефьев сам поехал в Мочаловку к Аверьяну. Аверьян жил в маленькой клетушке при церкви. Там же квартировал теперь слепой Вавила. Он-то и открыл доктору Арефьеву дверь, когда тот постучал. Дверь, впрочем, не была заперта.

«Отец Аверьян сейчас придет», — сказал Вавила, предлагая гостю стул. И действительно, Аверьян вошел в келью через несколько минут. «Не предлагаю вам чаю, — сказал он, здороваясь с доктором Арефьевым. — Дело в том, что мы на сегодняшний вечер приглашены». «Далеко ли?» «Да нет, недалеко. Десять минут ходьбы отсюда. Улица Лонгина, дом 7. Ничего не слышали об этом доме? Словом, мы приглашены к Софье Смарагдовне». «А кто она такая, эта дама?» «Актриса театра „Красная горка“. Но говорить мы будем не о театре. Просто нам без нее не разобраться в наших проблемах. Софья Смарагдовна — мудрая женщина, я бы сказал, сама Мудрость».

К дому № 7 на улице Лонгина вела старинная липовая аллея. Липы уже облетали. Доктора Арефьева поразило, что в сумрачном воздухе все еще явственно пахнет липовым цветом, слышалось даже жужжание пчел, хотя была осень и уже вечерело. И тем же липовым цветом были, казалось, обсыпаны светло-каштановые волосы хозяйки, встретившей их на пороге, а на столе был сервирован чай с липовым сотом.