Владимир Микушевич - Будущий год

Где-то около середины восемнадцатого века, когда была построена мочаловская церковь, туда пришла блаженная Лушка и принесла младенца «в подоле», хотя подола-то у нее, по всей вероятности, как раз и не было. Одни говорили, будто Лушка зимой и летом носит милоть, баранью шкуру, традиционное одеяние пустынников и пустынниц. (Это мог быть и обыкновенный русский тулуп, вывороченный шерстью вверх). Другие настаивали на том, что Лушка носит не баранью, а медвежью шкуру Наконец, третьи вполголоса утверждали, что на Лушке не баранья и не медвежья шкура, а ее собственная шерсть. При этом никто не отрицал, что Лушка блаженная, то есть что-то вроде святой, хотя никто и не сомневался, что крестить она приносит младенцев, рожденных ею. Интересно, что это всегда были младенцы мужского пола. Отец Иероним, первый из священников, которым доводилось крестить Лушкиных отпрысков, сначала усумнился, можно ли крестить Лушкино отродье, принадлежит ли оно к человеческому роду, но, будучи начитанным пастырем, вспомнил о том, что первые христианские подвижники не отказывали в крещении фавнам и даже кентаврам, а кто же такие лешаки, если не фавны.

Лушка приносила в церковь одного младенца за другим. Складывалось впечатление, что она приносит по нескольку младенцев в год. Может быть, приходила не одна Лушка, а разные, но всех их называли Лушкой блаженной. Лушка не говорила по-человечески ни слова, только мычала, но своих младенцев не хотела оставлять некрещеными. Так продолжалось почти два столетия. Лушкиных подкидышей, окрестив, сдавали в сиротские дома, как правило, записывая их под фамилией Лушкины. Все они отличались необычайной физической силой, а нередко и умом. Возмужавшие Лушкины охотно шли в рекруты вместо крестьянских сыновей. Воевали некоторые из них столь доблестно, что дослуживались до офицерского, а кто и до генеральского чина, приобретая наследственное дворянство. В таких случаях они меняли фамилию на Лукьяновых, Лукашиных, Лукачевых или на Лукерьиных. Последняя фамилия была больше распространена среди крестьян, выбившихся в купцы. Но Лушкины поднимались и куда выше. Шептались о том, что, по крайней мере, один из Лушкиных сидел на царском троне. Вероятнее всего, это был император Павел I, так как Лушкиным сыном пришлось заменить дочку, рожденную Екатериной от Салтыкова, но не исключалось, что Лушкиным был Александр III, уж очень он похож на Лушкина внешне, что и подчеркнуто в известной скульптуре Паоло Трубецкого. Неспроста и Ленина в анекдотах любовно называют Лукичом.

Что же касается тех Лушкиных, которые ничем особенным не отличались, кроме отменной физической силы и трудолюбия, их записывали в государственные крестьяне, и так или иначе признавая факт их родства, выделили им землю в лесу неподалеку от церкви, в которой их крестили и прихожанами которой они оставались. Урочище в лесу, выделенное им, сначала называлось Лушкина пустошь, а потом Лушкины выселки. Трудно сказать, с тех ли пор или с незапамятных времен весь лес, где находятся Лушкины выселки, называется Лушкиным лесом. В этом лесу берет начало речка Таитянка, а к самой пойме реки Векши, куда впадает Таитянка, подходил в прошлом Лыканинский лес, названный так потому, что туда ходили драть лыко, хотя еще раньше Лыканино, судя по всему называлось Луканино, и трудно было сказать, где Луканинский лес переходит в Лушкин, но и в том, и в другом лесу спокон веку водились лешаки. В Луканинском лесу они даже воздвигли себе капище из громадных каменных глыб, а когда православные христиане разрушили это капище, под ним и вокруг него обнаружились настоящие залежи добротного камня, из которого потом строились церкви в Москве и неподалеку от нее.

А Лушка все продолжала приносить младенцев в мочаловскую церковь, и постепенно утвердился обычай отдавать их на воспитание обитателям Лушкиных выселок. Полагали, что Лушка вообще приносит крестить лишь младенцев, рожденных от человека, а не от лешака, так что отцами Лушкиных были те же Лушкины. По преданию, с Лушкиным родом срастался или перекрещивался медвежий род. Во многих исконно русских местностях был негласный, но непререкаемый обычай посылать молодую в ночь после свадьбы в лес, где она встречалась с медведем, — право первой ночи на славянский лад. Отсюда выражение «батюшка медведюшка» или «русский медведь». В латинском наименовании медведя «ursus» отчетливо слышится «русс». Очевидно, русскую деву в лесу встречал не простой медведь, а так сказать, звезднородный. Как известно, в медведицу обратилась царевна Аркадии Каллисто, и она теперь видна на небе имеете со своим сыном Аркасом — это созвездия Малой и Большой Медведицы. Не все знают, что имя великого древнего короля Артур (Artus) означает по-кельтски «медведь». От медведя родится человек, по литовскому преданию, пересказанному Проспером Мери-ме в новелле «Локис», а в слове «Локис» слышится lux, свет, которому родственно русское «луч». По-видимому, когда-то на Руси говорили не «лешак», а «лучак» или «лушак», светоносный. Да и по Библии медведь связан с Ильей-пророком, властителем грома и молнии. Именно медведи защищают его верного сподвижника пророка Елисея.