Мартин Андерсен-Нексе - Дитте - дитя человеческое

Дитте, добежав до зарослей ивняка, спрятала там свою корзинку, чтобы не таскаться с нею. Про покупки она упомянула нарочно, чтобы отец ничего не заподозрил, она собралась искать Кристиана. Неподалеку, у проезжей дороги, стоял дом, где жили знакомые Дитте школьники. Она зашла туда и узнала, что Кристиан в школе сегодня не был. Она так и предчувствовала, — очень уж трудно было сегодня утром выпроводить его в школу! Пожалуй, лежит теперь где-нибудь в поле под терновым кустом, голодный, измученный. Это похоже на него — лежать до тех пор, пока или не умрет от голода, или его не найдут.

Дитте бегала по полям наугад туда и сюда, всюду расспрашивая, не видал ли кто ее братишку.

— Это мальчишку из Сорочьего Гнезда? — восклицали люди. — Да, у него такая уж беспокойная кровь!

Дитте бежала дальше, сколько хватало сил. Ноги подкашивались, она падала, но вскакивала и снова мчалась дальше. Нечего было и думать вернуться домой без мальчишки. Отец так огорчится!.. Да и мальчугана жалко. Ее детское сердце сжималось от опасения, что ему придется провести ночь под открытым небом.

От одного проезжего Дитте узнала, что какой-то мальчишка лет семи-восьми шатался внизу у Болота. Она кинулась туда и увидала Кристиана около хижины одного из поселенцев. Он ревел благим матом. Хозяин хижины держал его за шиворот, а кругом собрались люди.

— Ты, видно, ищешь преступника? Вот он, пойман, — самодовольно проговорил поселенец. — Ребятишки говорят, что он отлынивает от школы. Ну, думаю себе, лучше сцапать молодчика, чтобы совсем не заблудился или не наделал беды людям.

— Да он же смирный мальчик, хороший, — обиженно сказала Дитте. — И никому зла не сделает.

Она отвела руку хозяина и по-матерински прижала к себе мальчугана.

— Ну, перестань же реветь, — сказала она, обтирая брату мокрое лицо своим передником. — Никто тебе ничего не сделает.

Поселенец смущенно усмехнулся и громко заговорил:

— Зло злу рознь! А кто же, как не бродяги, учиняют тут поджоги, нападают на беззащитных женщин? А начинают-то все, небось, такими же вот!

Но Дитте с Кристианом были уже далеко. Она вела его за руку и отчитывала:

— Вот сам теперь слышишь, что люди говорят! И ты хочешь стать таким бродягой? Ты об отце-то подумал? Как ты его огорчаешь! По-твоему, у него мало горя и без того?

— А мать-то… могла бы и не делать такого!.. — сказал Кристиан и опять заплакал.

Он был совсем измучен, и, как только они пришли домой, Дитте заботливо уложила его в постель, напоила горячим чаем из бузины и обвязала ему горло отцовским шерстяным носком с левой ноги, как полагалось.

Вечером она обсудила с отцом происшествие. Мальчик бредил, у него был жар.

— Это все негодные ребятишки виноваты, — возмущалась Дитте. — Будь я там, я бы уж не дала его в обиду.

— Да зачем мальчишка принимает их болтовню так близко к сердцу? — пробурчал Ларc Петер. — И тебе ведь приходится терпеть то же самое.

— Ну, я девочка, мальчики куда обидчивей! Я просто отругиваюсь, а Кристиан, если рассердится по-настоящему, так и слова выговорить не может. А те орут, хохочут над ним хором, пока он не схватится за свой деревянный башмак и не кинется их колотить.

Ларс Петер молча слушал.

— Лучше бы нам перебраться отсюда, — проговорил он наконец.

Кристиан быстро свесил с постели ноги и крикнул:

— Да, да! Далеко-далеко!

Слова отца насчет переезда он все-таки, значит, расслышал.

— Уедем в Америку! — успокоила его Дитте и бережно уложила опять. — Закутайся хорошенько и спи, чтобы выздороветь к отъезду.

Мальчик поглядел на нее широко открытыми простодушными глазами и послушался.

— Просто стыд и срам! Мальчонка-то ведь вовсе не плохой, — зашептал Ларc Петер. — И способный. Как он здорово соображает своим умишком, вникает во всякое устройство. Лучше другого взрослого умеет управляться и с телегой и с лошадью. Только бы не унаследовал от меня бродяжьего зуда!

— Ну, это пройдет! — сказала Дитте. — Ведь и я тоже убегала когда-то.

Через день Кристиан был уже на ногах и бегал, распевая, по двору. В школу сообщили, что он заболел, поэтому мальчик мог побыть дома день-другой. Он весь сиял от радости. Отец как-то привез среди прочего хлама ход от детской коляски; Кристиан завладел им и решил смастерить тележку для малышей. Сестренка и братишка с интересом следили за его работой. Поуль без умолку болтал и пытался помогать, то и дело совал всюду свои ручонки и все портил. А сестренка Эльза все время стояла в стороне и молча глядела большими задумчивыми глазами.