Мартин Андерсен-Нексе - Дитте - дитя человеческое

— Ему тепло, хорошо? — спросил Ларc Петер, повернувшись к Дитте, и заметил, что у нее на ресницах повисли слезы. — Ты думай теперь лучше о том, что ребенку будет хорошо, — ободряюще сказал он. — А на рождестве отпросишься навестить его… и нас всех.

— :Да я не о том, — ответила Дитте и начала всхлипывать. — Дети… Им и горя мало, что я уехала!

— Ну, только-то! — добродушно усмехнулся Ларc Петер. — Я на днях случайно слышал, как Поуль спрашивал Эльзу, скоро ли я помру, — тогда ведь мои высокие сапоги достанутся ему! Таковы уж дети, — у них с глаз долой, из сердца вон. А тебя они все-таки любят… хоть, пожалуй, немножко и чуждались последнее время… Ты не забудь, им ведь немало чего пришлось наслушаться из-за тебя!

Ларс Петер был в своем прежнем благодушном настроении, голос его так приятно рокотал с высоты сиденья и теплыми нотами ласкал слух Дитте. Давно но бывал отец таким, с тех самых пор, как она еще девочкой ездила с ним. Так хорошо действовала на него дорога, — вот где чувствовал он себя дома, хоть и сидел на чужой телеге. И запряжен в нее был уже не старый Кляус. Но Ларc Петер приучил и эту клячу к той же своеобразной неутомляющей поступи. И Дитте по всему видела, что животное успело полюбить хозяина.

— Кой черт?.. — вдруг воскликнул Ларc Петер. Впереди на дороге внезапно выпрыгнул из придорожного терновника Кристиан в шапке, надвинутой на самые броней, как у настоящего бандита.

Подняв дубину и загородив лошади дорогу, он скомандовал:

— Стой! — и расхохотался во все горло, разбойник! — Можно мне прокатиться с вами? — спросил он затем, прыгая перед телегой. — Недалеко! Мне так хочется проводить Дитте немножко!

Да ведь тебе в школу нужно, непоседа! — попытался напустить на себя строгость отец.

Кристиан стоял с видом настоящего преступника, глядя на проезжую дорогу. Он забыл про школу, хотя сумка болталась у него через плечо и напоминала о ней. Таков уж он был, — в голове его не укладывалось двух вещей сразу.

—. Теперь все равно уже поздно, — сказал он удрученно. — Только трепку получу, если явлюсь.

Ларс Петер нерешительно поглядел на Дитте, как бы ища у нее поддержки. Она ведь всегда готова была приструнить этого бродягу. Но теперь ей, видно, не хотелось брать на себя роль судьи, и она, избегая взгляда отца, глядела по сторонам. Кристиан мигом смекнул и вскочил на сиденье. Через несколько минут он завладел и кнутом и вожжами. Правил он ловко, и лошадь прямо ожила, прибавив ходу. Даже кляча не устояла перед этой бившею ключом молодой энергией!

Дитте сидела и радовалась. Сегодня ей и горя мало было, что Кристиан пропустил школу… Он такой добрый мальчик, и она любила его больше всех остальных детей, хотя и забот ей с ним было больше всего. Зато и он ее любил и вот не побоялся трепки ни в школе, ни на хуторе, чтобы только проводить сестру.

— Я тебе пришлю оттуда подарок, — сказала она. — Может быть, настоящий кнут.

У Кристиана глаза заблестели.

— А я возьму да вдруг сам нагряну к тебе!.. Я ведь отлично могу добежать туда, — сказал он уверенно.

— Посмей только! — испуганно воскликнула Дитте. — Обещай мне не делать этого! Обещаешь?

Ну, за обещанием дело не стало, — сердце у Кристиана было ведь доброе. А вот сдержит ли он обещание в час искушения, — это дело другое.

Пора, однако, ему и слезать с козел! Нельзя же в самом деле продолжать так без конца.

.— Тебе ведь придется бежать мили две назад, шалопай, — сказал отец.

Но две мили Кристиан считал ни во что. Ему случалось пробегать такие концы… такие, о которых умнее было помолчать. Пришлось Ларсу Петеру силой ссадить сына, с телеги. И долго стоял мальчик на дороге, глядя им вслед. Наконец повернулся и пустился назад бегом.

Дитте провожала его глазами, пока он не скрылся из виду.

— Славный мальчуган! — сказала она, как бы оправдывая его.

— Да, только нрав у него трудный. Боюсь, придется еще порядком побиться с ним.

Дитте не ответила, может быть, не расслышала, — она была сегодня какая-то странная, словно сама не своя. Избегала взглянуть отцу в глаза, упорно смотрела куда-то вдаль, но ничего не видела. Ларc Петер, впрочем, понимал, в чем дело, хотя они и не обменялись ни словом. Да и к чему разговоры? Разве словами горю поможешь? Но все-таки не ладно, что она все сидит и крепится. Лучше бы выплакалась, и дело с концом. И Ларc Петер несколько раз пытался помочь ей, то есть довести ее до слез. Тяжело это ему было, — ведь это все равно, что поворачивать нож в ране, чтобы раненое животное поскорее истекло кровью. Но как же быть? Дитте, однако, всякий раз только слегка улыбалась. Погода была плохая, ветреная, и Ларc Петер несколько раз по дороге сворачивал в сторону, чтобы отдохнуть от ветра и дать Дитте возможность раскутать и покормить ребенка. Пока она сидела на лесной опушке и кормила, он или ходил взад и вперед, стараясь как-нибудь получше загородить их, или стоял возле и любовался, глядя, как мальчик водит ручонками по груди матери.