Мартин Андерсен-Нексе - Дитте - дитя человеческое

Они не заехали на постоялый двор, но остановились возле одной из дюн и отпрягли там Кляуса.

— На постоялом дворе непременно отсыплют у лошади из торбы, — сказал Ларc Петер в объяснение. На деле же ему просто хотелось сберечь чаевые. Коню надели торбу с кормом на шею, прикрыли его от мух мешком и пошли погулять.

Гавань была похуже, чем у них, зато песчаный берег лучше. Он полумесяцем изгибался между двумя высокими мысами; песок был ровный, словно пол, и на нем стояли деревянные будочки на колесах. Эти будочки катили прямо в воду, когда кто-нибудь из приезжих хотел выкупаться.

— Это для таких важных господ, которые до смерти боятся, как бы их не увидели раздетыми! — смеясь сказал Ларc Петер. — Но среди них не все такие неженки.

Что правда — то правда: песчаный берег был усеян людьми, на них ничего нет, кроме полотенца вокруг бедер. Мужчины и женщины сидели и лежали вперемежку, некоторые закапывались в песок, как поросята или куры, а у самой воды разгуливали парочки. Были тут и загорелые мужчины, напоминавшие своим гордым видом петухов. Они расхаживали в одиночку, скрестив руки на груди, и ежеминутно упражняли свои мускулы: вытянут руку на миг, напружат мускулы желваками и опять спокойно скрестят руки на груди. Презабавно это у них выходило. Но всего занятнее было смотреть на голого человека, который, прижав к бокам локти и закинув назад голову, во всю прыть носился по берегу взад и вперед. Мокрые волосы торчали у него на затылке.

Дети расхохотались.

— Да он в своем уме?!

— Пожалуй, он и сам так думает, — отозвался отец. — Он, видите ли, проделывает это ради своего здоровья. Но таково большинство иг» них, полоумные какие-то. Прощай, наше спокойное житье-бытье в поселке, если и у нас заведутся такие.

На том месте, где обычно устраивались праздничные гулянья, не оказалось ничего особенного. На молу только были поставлены четырехугольником столбы, обвитые зеленью и соединенные между собою гирляндами, а в центре четырехугольника стоял на возвышении человек и говорил речь о путях датчан к славе и могуществу. Он весь вспотел, голова его была непокрыта, и лысина так и блестела на солнце. Ларьков же, силомеров и других обычных ярмарочных увеселений тут не было.

— Этот больно мудрено говорит, — не понять его! — сказал Ларc Петер, и они пошли дальше. Отец с Дитте впереди, а трое младших по пятам за ними. Даже Кристиан никуда не удирал и ходил вместе с остальными. Все здесь казалось слишком чужим, по-столичному важным, поневоле оробеешь.

В одной из беседок при гостинице они съели свои припасы и еще теплые яблочные пышки. Человек в белой куртке и с салфеткой под мышкой подавал им пиво и кофе. Дитте решила, что это странное занятие для мужчин. Но все-таки было очень интересно закусить в гостинице.

Пора уж и запрягать. Солнце начало клониться к закату, и, наверное, было уже пять часов, а Дитте нужно вернуться на хутор сегодня же вечером, и она боялась запоздать.

Пришла осень с холодами и слякотью. Скотина большую часть дня стояла на месте, повернувшись задом к ветру, и не хотела двигаться, а Дитте мерзла. Трудно было удержать коров в поле, — они так и рвались домой. В других хуторах давно уже держали в хлеву, но на Хуторе на Холмах упорно придерживались старых обычаев, как во всем, где можно было обойтись без перемен. Но однажды утром оказалось, что за ночь выпал снег. Было это в первых числах октября. Снег через несколько часов растаял, но все же это был тот сигнал, которого ждали.

Травы в этом году уродились хорошие, и скотина за лето отъелась, шерсть у нее залоснилась, и жирку прибавилось. Теперь ей предстояло этим жирком и пробавляться. Хозяйство на Хуторе на Холмах велось по-старинному, и каждое время года приносило свои заботы. Прикорму для скотины никогда не покупалось, а сена в этом году запасли маловато, как ни хороши были травы. Карен проявляла в это лето необыкновенное равнодушие к хозяйству, а сын был слишком молод и слаб, чтобы взять его в свои руки.

Теперь Дитте стало труднее. Если не считать вывозки навоза и другой черной работы, которую выполнял хозяйский сын, весь уход за скотиной лег на нее, и, кроме того, она должна была во всем и всем помогать, если у нее хватало времени. Но она радовалась такой перемене. Ей необходима была пища для ума, которой не давало ей летнее одиночество на пастбище.

Все лето Дитте напрягала свое воображение, чтобы разобраться в окружающей ее обстановке — в людях и условиях. Но это не так-то легко, когда человек все один да один: слишком мало случаев подметить что-нибудь. Например, богата или бедна Карен Баккегор? Все хуторяне считались богатыми, но тут кое-что противоречило этому мнению; между прочим, и отношение других хуторян. Все крестьяне вообще цепляются друг за дружку, словно гороховые плети; у каждого ведь имеются свои изъяны и прорехи, вот и следовало быть снисходительными друг к другу. Но от Хутора на Холмах все, как по уговору, держались подальше.