Авраам Иегошуа - Возвращение из Индии

— Я приобрел это для вас. Может быть, потому, что он напомнил мне об Индии. Я не знаю.

Она застыла. Я видел, как возбуждение охватило ее. Словно ни мое признание в любви, ни то, что я стоял перед ней обнаженным, ни то, что произошло потом, не убедило ее в серьезности моих намерений так, как этот маленький кусок шелка. Она крепко сомкнула веки и снова прижала пальцы к губам, словно желая ударить себя за то, что она сделала со мной и с самой собою. Она развернула пеструю оберточную бумагу и в полной тишине достала мой подарок… затем смущенно улыбнулась и сказала:

— Скажи мне, Бенци, чего ты на самом деле хочешь? Мне скоро пятьдесят. Я не понимаю, что случилось в Индии такого, что вывело тебя из равновесия? Что произошло? Согласна, в этом есть и моя ошибка. Мне польстила, не скрою, мысль о том, что я вызвала желание у столь молодого человека. Но это и все… все. Куда это может вести? Нет, это невозможно, и ты это знаешь.

— Да, знаю, — подтвердил я с безнадежным упрямством. — Знаю. Но все, о чем я прошу, — это об еще одной встрече.

— Нет, — не раздумывая, мгновенно ответила она. — Забудь об этом. Пусть даже мне самой этого хочется. Это не имеет значения. Что этот еще один раз даст нам? Только то, что нам захочется еще… и ты опять придешь, чтобы донимать меня. И, собственно, почему бы тебе не поступать так — ты человек свободный и у тебя ни перед кем нет никаких обязательств. Ты одурачил меня, когда попросил сдать тебе квартиру моей матери, потому что я поверила твоим словам о том, что ты собираешься жениться.

— Но я и в самом деле хотел бы жениться, — ответил я без запинки.

Секретарша постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, открыла ее, сообщив, что клиент (она назвала его фамилию) уже прибыл.

— Очень вовремя, — сказала Дори, поднимаясь из кресла, и двинулась к выходу на высоких своих каблуках, мимо меня, чуть задержавшись рядом и обдав меня облаком любви. Видно, она хотела что-то сказать мне, как-то подбодрить…

Но в это время клиент — пожилой и весьма элегантно одетый человек, слишком возбужденный для того, чтобы ждать, — открыл дверь и оказался внутри прежде, чем было произнесено хотя бы одно слово. Она немедленно одарила его одной из своих автоматических улыбок и, руководствуясь каким-то внутренним побуждением, представила ему меня — не исключено, чтобы пресечь всевозможные подозрения.

— Это доктор Рубин… для нас он нечто вроде семейного врача. Заходите, пожалуйста, и располагайтесь.

Клиент рассеянно покивал мне головой и уселся. Дори проводила меня до приемной и сказала:

— Как я поняла, эта идея насчет профессора Левина не сработала.

— Не сработала, — сразу же, занервничав, подтвердил я. — Он… он странный какой-то. Я его не понимаю. Он зациклился на том, что я мог инфицировать тебя гепатитом, который был у Эйнат, во время переливания крови в Варанаси.

Она коротко рассмеялась — похоже, что над опасениями Левина.

— Но ведь ты и в самом деле заразил меня, — произнесла она со странной улыбкой, повернулась и ушла в свой кабинет, не закрыв за собой двери, так что мне видно было, как она взяла со стола шарф, подаренный мною, и, подержав несколько секунд, убрала в один из ящиков своего стола.

Тем же вечером, в семь часов, доктор Накаш позвонил мне и попросил, не мешкая, приехать в клинику Герцлии. Там в течение ближайшего часа должна была начаться операция. Поначалу предполагалось, что она пройдет без участия ассистента, но накануне доктор Накаш жестоко простудился, этим утром у него поднялась температура и, хотя он принял все необходимые меры, чтобы поправиться, он побоялся в таком состоянии появиться в операционной, а потому счел за лучшее обратиться ко мне, чтобы я, как он выразился, «руководил полетом» самостоятельно, при этом, заверил он меня, сам он будет рядом, буквально за соседней дверью, откуда сможет наблюдать за моими действиями:

— А вам не кажется, что вы слишком рано отправляете меня в самостоятельный полет? — спросил я возбужденно.

— Нет, — доверительно ответил Накаш. — Все будет хорошо. Я ведь остановил свой выбор на вас не случайно. Я целый год присматривался к вам в операционной и оценил вашу хватку и ваше понимание внутренних процессов. Вы понимаете значение анестезии. Ведь Хишин не кривил душой, когда расхваливал вас — там, в кафетерии, кстати, если вы по нему соскучились, сможете скоро его увидеть, поскольку этим вечером проводить операцию будет именно он. Но ради бога, Бенци, седлайте своего коня и мчитесь сюда, и чем быстрее, тем лучше.