Моррис Глейцман: Болтушка

Какая же я все-таки дура!

Папа пригласил ее в сад ни с какой не с познавательной целью.

Он позвал ее туда с романтическими намерениями.

И судя по тому, как она хохочет, ей эта мысль не так уж и противна.

Я изобразила на лице смущенную улыбку и пошла обратно в дом.

Пошла? Нет, полетела на крыльях!

Уж теперь-то все пойдет как надо.

Сначала — головокружительный роман. Мисс Даннинг будет поражена в самое сердце папиной добротой (он, например, никогда не распыляет химикаты, если ветер дует в сторону дома престарелых), а он не устоит перед ее сильным характером и бесподобным почерком.

Потом — сказочная свадьба. Лучше всего во время сбора яблок, тогда кто-нибудь из наемных рабочих сможет быть папиным шафером.

А дальше — счастливая семейная жизнь с мисс Даннинг. Может, она потом позволит мне называть ее мамой. А главное, уж она-то проследит, чтобы папа не выходил из берегов, не бросался на людей, особенно если это отцы моих подруг, и никогда не пел за пределами ванной комнаты.

Для женщины, которая может заставить Дэррина Пека выплюнуть жвачку в урну, держать в узде моего папу — это раз плюнуть!

Жизнь прекрасна и удивительна.

Только бы папа все не испортил.

Главное — продержаться первые две недели, это контрольный срок, ни одна из папиных подружек не вытерпела дольше.

Пока что он справляется неплохо, но нужно быть начеку.

Когда они вернулись в дом, мисс Даннинг все еще смеялась, а папа сказал:

— Мы с дочкой по субботам обычно ужинаем в «Медном седле». Не хотите ли к нам присоединиться?

Я с трудом удержала на лице невозмутимое выражение.

«Медное седло» самый дорогой ресторан в округе, мы с папой ни разу и близко к нему не подходили. Ну разве что проезжали мимо на своем грузовике, показывая языки богатеньким обжорам.

Мисс Даннинг сказала, что с удовольствием принимает приглашение, и мы договорились заехать за ней в семь тридцать.

До полвосьмого еще два часа, а я уже падаю от усталости.

Все это время мы с папой выбирали, что ему надеть.

Мне удалось отговорить его от рубашки с девушками-всадницами. Я уж подумала, не упросить ли его купить белую, из хлопка с полиэстром, но потом вспомнила, что за ней пришлось бы идти в магазин мистера Косгроува.

Мы сошлись на бледно-зеленой.

Цвета разрезанного авокадо.

Еще я весь день ненавязчиво так напоминала папе, что сегодня надо вести себя образцово.

— Мисс Даннинг, — сообщила я ему только что, — не любит, когда много болтают. Она это говорит на каждом уроке.

Папа усмехнулся:

— Учителя — они только в школе строгие.

Он взъерошил мне волосы.

— Я тебя понимаю, Тонто. Ужин с учительницей, и все такое. Как-то неловко, а? Но не волнуйся, Клэр — нормальный человек, и ты с ней отлично поладишь.

Я-то да. Только я не за себя волнуюсь.

Все начиналось просто замечательно.

Когда мы заехали за мисс Даннинг, она похвалила мое платье и папину пряжку с дельфином — и видно было, что от души.

Когда мы приехали в ресторан и нас усадили за столик, папа не завел с официантом разговор о рубашках, хотя у того на рубашке спереди были пришиты лиловые оборки, а у папы есть теория, что оборки лучше топорщатся, если их стирать в зубной пасте.

Потом нам подали меню, и хотя они были здоровенные, как откидные борта у грузовика, папа воздержался от дурацких шуточек типа «не забрать ли их домой на запчасти» — в общем, ничего такого не сказал, чего можно было опасаться.

Когда мы делали заказ, он даже назвал бифштекс бифштексом, а не как обычно — куском дохлой коровы.

И я начала успокаиваться.

Правда, когда я посмотрела под стол, на свои коленки, они были ярко-красные, так что я, наверное, все-таки нервничала.

Мисс Даннинг спросила папу, придет ли он на школьную ярмарку, и он сказал, что ждет не дождется завтрашнего дня.

Потом он спросил ее, что там будет, и она ему все подробно расписала: и шашлыки куриные, и лотерею, и аукцион, и авиашоу, то есть брата Дэррина Пека, который обещал пролететь над школой на своем «кукурузнике» и написать на небе какой-нибудь лозунг, и бег в мешках, и распродажу домашних джемов, и настоящую старинную машину для чесания шерсти, которую собирался продемонстрировать племянник мистера Фаулера.

Я помирала от скуки, но все равно радовалась, потому что видела, как им интересно друг с другом.

Потом принесли еду.

Порции были просто огромные.

У них там вообще все какое-то великанское, даже перечница — с бейсбольную биту.