Сердце сжалось у Нины, комок подступил к горлу: «Согласиться? Поехать?».
«Ничего, пусть поволнуется, как ты все эти годы», - говорил другой голос.
Иван попрощался, поцеловал Нину в щеку и ушел. Она стояла у окна и еще долго смотрела в темноту, в доме напротив стали гаснуть огни в квартирах. Город засыпал осенним сном до нового трудового утра.
Иван Егорович покружил, сам не зная почему, по центру города и поехал на дачу. Ехать домой, после встречи с Ниной, он не хотел. От выпитого и от возбуждения, от встречи в душе все переворачивалось.
«Бросить все к черту, уехать с Ниной в ее совхоз. Кем работать, механиком или бригадиром, парторгом даже», - думал он, проезжая по пустеющим улицам города. Виктор все напутал, Виктор и ему, как и всегда в жизни необходимо будет хитрить и притворяться. Доказывать преданность всем, кто проявил к нему снисхождение, а значит участие.
«Черт возьми, неужели из этой стаи мне не вырваться?» «Ты государственный человек и мыслить должен по-государственному, а у вас, Иван Егорович, одни эмоции», - стоял в ушах голос Сергея Сергеевича.
«Нет, домой я сегодня не поеду, поеду на дачу, выпьем с Тулупом по стопочке. Завтра в 10.00 отдавать деньги Куклину», – окончательно решил Иван Егорович и свернул с трассы на дорогу, ведущую на партийные дачи «Поле чудес», как звали их в народе.
В 9.15 зазвонил телефон. Не зная почему, Нина вздрогнула от звонка. «Кто знал ее в городе? Ваня, семья Бойко, и адвокат Федор Федорович».
Нина Никаноровна с тревогой в душе подняла трубку.
- Здравствуйте, Нина Никаноровна, - она узнала голос адвоката Митина.
- Здравствуйте, Федор Федорович, что-нибудь случилось? Да?
Митин помолчал и спросил:
- Почему ты, Нина, решила, что что-то случилось?
- Не знаю. Волнение какое-то с утра. Я рано, в 6.00 встаю, по деревенской привычке, что вы хотите мне сказать?
Митин молчал.
- Федор Федорович, не молчите, что-то с Володей? Да? Что с ним? – от волнения у Нины задрожал голос.
- Нина Никанорова, это должно было случиться, я уже говорил вам об этом. Владимир Матвеевич умер сегодня ночью в тюремном лазарете от сердечной недостаточности.
- Умер сегодня? Что вы говорите! Он вчера был веселый и бодрый. Этого не может быть. Это ошибка. Вы проверьте, пожалуйста, Федор Федорович, - Нина заплакала.
- Нет, Ниночка. Я все проверил и звоню из СИЗО. Я даже поставил свою подпись под свидетельством по закону как адвокат, защищавший Володю на суде. Смерть наступила в 5.35 утра.
Нина не расслышала последних слов Митина, в ушах у нее зашумело, ноги стали ватными, она присела на стул.
- Идти, срочно идти в СИЗО, этого не может быть, – Нина начала собираться.
Ее остановил Петр. Он взял руку матери в свои совсем не детские руки.
- Мама, это произошло. Ты знала, это должно произойти, даже самые оптимистические заключения давали дяде месяцы, может, год жизни. Но только в других условиях, при необходимом лечении. Успокойся, мама, надо думать, что делать дальше.
Нина попыталась освободить руку. Но слова сына - спокойные, рассудительные слова совсем взрослого мужчины остановили ее.
- Да, сынок, ты прав. Надо думать, что делать дальше.
Нина села в кресло. Петр сел на колени, на ковер, возле кресла, взял в руки ее руку и смотрел в глаза.
- Надо идти в СИЗО, записаться к начальнику, чтобы выдали тело Володи, мы похороним его в Николаевке. Я помню, он мне писал из Ташкента, из госпиталя: «Земля здесь песчаная, красная, чужая. Хочу домой, чтоб закопали под березами, на нашем кладбище».
« Хорошо братик, миленький Володенька, мы выполним твою просьбу», – прошептала Нина и громко сказала сыну.
- Петя, ты останешься дома. Вдруг кто позвонит, и через тебя я буду держать связь. Если позвонит Иван Егорович, да вчерашний, все ему скажешь, что дядя Володя умер, мама ушла в СИЗО просить, чтобы выдали тело. Мы хотим его похоронить в Николаевке. И еще спроси, может, он с его связями организует машину. У нас там еще двоюродные остались, помогут копачей найти. Продукты здесь закупим. Все, сынок, я пошла, - мать поцеловала сына. - Будь умницей.
- Мам, ты хотя бы чай попила, когда еще вернешься. Я уже вскипятил чайник, – Петр взял мать за руку, хотел вести на кухню.
- Нет, нет, Петя, какой чай… Я уже бегу. Будь на связи, – Нина Никаноровна надела пальто и быстро ушла.
Петр остался один. От скуки ходил из комнаты на кухню. Два раза помылся в ванне, ему очень понравилось мыться в ванне, он даже стал уговаривать мать дома, в деревне, тоже поставить ванну. Дверь он оставлял открытой, чтобы не прослушать телефон, если кто-то будет звонить. В два часа дня позвонила мать.
Читать дальше