Юрий Вахтин - Иуда Искариот

- Меня уже и собаки все знают – не лают, - продолжал объяснять он Вике.

Вика улыбалась. Она стояла перед Тулупом, на плече сумочка. На дрожащих ногах Виктор подошел к ним. Вика обернулась, улыбаясь. Чистое открытое лицо, неужели она способна предать? Виктор резко сорвал с плеча девушки сумочку.

- Сумасшедший! Ты что? – вскрикнула девушка.

- Где твои серьги? Те большие, цыганские, - голос его плохо слушал. Он сам не узнал своего голоса.

- В общежитии, я же говорила: одна застежка плохо держит… - Вика не договорила.

Виктор разжал руку – на ладони лежала серьга. Виктор резко открыл молнию-застежку сумочки и высыпал все содержимое на газон. Духи, помада, зеркальце, связка ключей, дамские безделушки. Среди всего этого на траву выпало водительское удостоверение. Вика бросилась к нему. Виктор выставил руку – остановил ее.

- Отдай, сумасшедший! Пусти, мне больно!

Виктор держал ее рукой. Другой рукой открыл удостоверение.

– Лобов Олег Николаевич 1948 года рождения, - прочел он вслух.

- Олег Николаевич потерял в университете, я нашла, я отдать хотела.

- Олег Николаевич потерял их на моей даче. Вот зачем ты бежала на дачу: ты боялась – я приду один и найду их. А серьгу найти не успела?

- Ты что придумал, Витя? Твоей ревности нет границ. Нельзя быть таким…

- А каким? Каким можно быть? Спать с преподавателем в два раза тебя старше на моей даче и из-под него бежать ко мне. Таким можно быть?

- Ну, это уже слишком. Ты оскорбляешь меня. Отдай мою сумочку, бери свой ключ. Нам не надо больше встречаться.

- Нет, ты расскажи, как ты догадалась устроить здесь дом свиданий или ты от запаха роз сильнее возбуждаешься, как мне говорила?

- Нам не о чем больше говорить, отдай сумку, я уйду.

- Нет!

Виктор, плохо осознавая, что делает, принялся ногами давить и топтать содержимое сумочки. Вика вскрикнула и побежала в открытую калитку. Виктор пытался догнать, но зацепился за лямку сумки и упал. По дачной улице ехала светлая шестерка, Вика подняла руку. Машина остановилась.

- Помогите, пожалуйста. Я в гости приехала к Захарову, но Виктор напился, начал приставать.

Из калитки выбежал Виктор. Но Вика успела сесть в машину. Машина резко рванула с места. Пробежав метров двести, Виктор беспомощно упал в пыльную траву и зарыдал впервые за двадцать шесть лет своей жизни.

Вечером щедро вознагражденный Тулуп сидел на лавочке возле домика-сторожки и разговаривал с бродячей дворнягой Кузей, который прибился к словоохотливому сторожу еще зимой, и теперь Кузя лежал у ног своего нового хозяина и преданно смотрел ему в глаза.

- Понимаешь, Кузька? Виктор Иванович, он сразу мне поверил. Он знает, я службу несу всегда. Я даже сплю и все вижу… А она говорит, пьяному привиделось…

Виктор Захаров пил. Этого с ним никогда не было раньше, и друзья, непонимавшие, что произошло с жизнерадостным, всегда общительным парнем, были в шоке. Он не пошел сдавать зачет, сославшись на болезнь. Преподаватели, знавшие, что отец Виктора - второй секретарь райкома, иногда пытались дать ему послабление. Вот и теперь преподаватель обществоведения заверил Виктора, что он знает уровень его знаний и поставит ему зачет.

- Я пересдам, я все пересдам, Марк Витальевич, пожалуйста, не надо мне делать исключение.

- Хорошо, хорошо, Виктор, я приму Вас, как только улучшится самочувствие.

Улучшится самочувствие. Голова гудела после вчерашнего застолья. Во рту сухо, губы стали чужими, словно из дерева. Виктор посмотрел на батарею пустых бутылок из-под водки, вина, пива:

- Да, Виктор Иванович, вы даете. Еще неделю, и вас можно отправлять в ЛТП.

Захаров подошел к крану. Открыл холодную воду, вода противно пахла хлоркой и почему-то была очень теплая. Его тошнило и мутило. Виктор вздрогнул, когда в комнате зазвонил телефон.

- Да слушаю.

- Кот, это ты? Что с тобой, я не узнаю твоего голоса? Почему ты не был на экзамене? Ты болен?

- Да, я болен. Я очень болен.

- Что с тобой? – звонила Вика.

Сердце Виктора учащенно забилось. Она звонит, словно ничего не произошло четыре дня назад на даче в Урыве. А может, все это ему приснилось? Вика, его любимая Вика.

- Ты не знаешь, что со мной? Я пью.

- Сумасшедший! Я думала, твой психоз спал. Ты ревнивец, Витя! Ты все придумал и поверил, и мучаешь и себя, и меня. Нельзя быть таким. Надо верить людям.

- Ты…ты… - Виктор начал запинаться. Пересохшее после вчерашнего горло совсем перестало его слушать. – Ты хочешь сказать, что не была с Лобовым у нас на даче? – Виктор напрягся как пружина.