Джонатан Кэрролл - Влюбленный призрак

Так что, стряпая для нее в первый раз, Бен решил в качестве главного блюда приготовить фулу. Перед ее приходом он трижды проверял еду на вкус — лишний раз убедиться, что вышло безупречно.

Тронутая его вниманием, Фатер попробовала фасоль. Лицо у нее слегка перекосило от отвращения. Увидев это, Бен запаниковал и сказал, чтобы она выплюнула немедленно, выплюнула, но куда? Выплюнуть ей было некуда, кроме как в собственную руку. У Фатер были хорошие манеры, и она как-то умудрилась проглотить теплую фасоль.

Бен был настолько потрясен и смущен ее реакцией, что остальной обед пошел насмарку. Он так тщательно все обдумал, но в конце концов оказалось, что лучше бы ему было заказать пиццу, потому что все, что он подавал после фулы, было либо пережарено, либо недоварено, либо просто не очень вкусно. Обед этот был настоящим бедствием, и оба они это понимали. Когда он кончился и никто из них не съел даже по шоколадному пирожному, у которого был чересчур сильный привкус эспрессо (ингредиента, который он тайно добавил в рецепт), они положили ложки, старательно избегая смотреть друг другу в глаза. Бен уже много лет занимался поварским искусством, и никогда еще ему не доводилось потерпеть столь сокрушительное фиаско.

Фатер встала из-за стола. Он подумал, что она направится в туалет. Или нет, она уходит! Как мне ее остановить? Что мне делать?

Вместо этого высокая женщина обошла стол и встала прямо у Бена за спиной. Она положила обе руки ему на макушку. Наклонившись, поцеловала одну из них. Она сделала это так, потому что у нее не хватило духу поцеловать его напрямую. «Спасибо за то, что ты все это приготовил», — сказала она и вышла из комнаты.

Бен взял десертную ложку и стал покачивать ею вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз, зажав ее между пальцами. Этот ниоткуда взявшийся поцелуй, а потом и ее «спасибо» лишили его последних сил. Как ему удержать ее здесь? Что он может сделать, что заставило бы ее остаться и увидеть, что он не такой уж безнадежно плохой повар?

Ему не было нужды беспокоиться. Фатер стояла перед зеркалом в ванной, уперев руки в бока и строго глядя на свое отражение. Вот почему она ушла из-за стола после своего поцелуя. Она слишком растрогалась и не хотела, чтобы он увидел ее плачущей, если дойдет до этого. Ни один мужчина прежде не предпринимал ради нее таких усилий. Более того, это произошло на первом свидании, когда они еще толком не знали друг друга. Как прекрасен был хотя бы один салат! А эта явная забота, которую он выказал, чтобы украсить стол, начиная от цветов и кончая тем, как каждое из блюд выглядело на тарелке.

Что это за парень? Ведь поехал в Египет только потому, что ему понравилась книга! Фатер не знала никого, кто был бы способен на такие необыкновенные поступки, ни среди мужчин, ни среди женщин. Он приготовил эту невкусную фулу просто потому, что хотел, чтобы она ее попробовала. И потом, это нежное, неуверенное выражение на его лице, когда он принес блюдо с фасолью и сказал, что это такое. Как можно достигнуть такого уровня взаимопонимания на первом свидании? Его поступки были такими же добрыми, как и его глаза. Что же ей теперь делать? Как сумеет она сказать ему, что он уже трижды завоевал ее сердце еще до того, как они попробовали те горькие шоколадные пирожные?

Ей это удалось. Позже, после того как они улеглись в постель, с ней случилось нечто странное. Когда оба они были истощены и в этом идиллическом состоянии то погружались в сонное забытье, то выплывали из него, Фатер вспомнила о мистере Шпилке. Это заставило ее улыбнуться, потому что она не думала о нем долгие годы. Почему же он пришел ей на ум именно теперь?

Ее учитель географии в седьмом классе, мистер Шпилке, с его нескончаемым запасом зеленых рубашек и страстью воодушевлять молодежь. Он любил географию и любил своих учеников. В конце концов в большинстве своем они тоже его полюбили, потому что он был славным парнем, и то обожание, с каким он относился к своему предмету, оказалось заразительным.

Фатер повернулась в постели к своему возлюбленному. Коснувшись кончиками пальцев его теплой щеки, она пробормотала: «Ты напоминаешь мне мистера Шпилке». Бен улыбнулся, но он был слишком утомлен, чтобы спросить, о ком она говорит. Странно было бы предположить, чтобы здесь, в постели, она вдруг стала думать о своем учителе географии из седьмого класса, но именно так оно и случилось. Прежде чем уснуть на распростертой руке Бена, Фатер поняла почему: хотя она еще не знала как следует этого Бенджамина Гулда, от него веяло таким же щедрым энтузиазмом, как от мистера Шпилке. Это было очень хорошим знаком. Потому что тот учитель был одним из немногих, кто оказал сильное влияние на жизнь Фатер Ландис и помог ей сделаться той женщиной, какой она была. Учительницей она стала отчасти потому, что Шпилке умел превращать скучный урок в захватывающее приключение, пусть даже его предмет совершенно ее не интересовал.