Роман Солнцев: Привычное место

— Он сказа-ал: «Пое-ехали!..» — Что-то ему вспомнилась песня про Гагарина.— «Вы знаете, каким он парнем был?». Это я про Туева.— И уже полушёпотом.— Сейчас едем в логово врага. Я уже позвонил. Он ждёт. Я сказал: мы хотим поговорить о будущем нашей области.

С его помощью, с трудом, я натянул глаженую рубашку, вдел левую руку в рукав куртки, правая под полою повисла на марлевой перевязи.

— Главное — улыбаться и молчать. Когда человек не говорит, значительно улыбается, собеседнику страшно. Я-то про него узнал всё! Старую дачу на полустанке Таёжный они переписали на тётю, другую — на Бирюсе — продали. Имеется две машины: «Volvo» записана на жену, южнокорейская «Sonata» — на шестнадцатилетнего сына. Но даже если!.. Он уже понял, что мы его поймали. Не кретин же! Едем!

«Зачем мне всё это?..» — морщась от боли в руке, думал я, садясь рядом с Димой в его пропылённую «Ниву». Но он так яростно убеждал, он кричал по дороге:

— Чёрт возьми, вы можете не брать этот дом!.. Так отдайте его своему институту… там можно проводить семинары. А?

И в самом деле, подумал я. В лесу, на воздухе, говорить о здоровье нации, о духовности куда более пристало, чем в бетонном каземате с тусклыми старыми окнами, где белая краска на рамах горбами и облупилась, как береста на весенних берёзах. А то, что я услышал про две машины Туева и про две… даже три дачи, вновь тоской и ненавистью переполнило душу. Вот они, политики, воры эпохи! Как это у Даля? «Доворуешься до кобылы». «Люди воруют, да нам не велят». Точно!

— Вы слышите, шеф?..— донеслось до меня.

Вдруг я обиделся, в ответ яростно замычал:

— Не смейте меня так называть! Это они — шефы! Профи! Мафи!

— Николай Петрович, да что с вами? Подъезжаем. По опросам социологов он в этом туре может победить… Значит, любая неприятность ему сейчас — нож к горлу!

— Накажем,— пробормотал я.— Только не гони так.

Штаб Туева располагался в здании банка «Сибирский дом». На входе нас оглядели с головы до ног нарочито вялые парни в широких пиджаках, вопросительно кивнули на телекамеру. Дима показал им «корочки», и мы поднялись на второй этаж, в приёмную.

За столом сидела круглолицая девушка с туманными глазками, с пышной белой косой на спине,— прямо-таки Алёнушка с картины Васнецова. Перед ней на стекле истекал ароматом букет кремовых роз, на стульях вдоль стены лежали кожаные папки, папахи, сабли. Пахло ваксой.

— У него казаки…— прошептала секретарша.— Сейчас заседание закончится — и Алексей Иваныч вас примет. Кофе? Коньячку?

— Выпьем после победы…— туманно отозвался Дима, поправляя на коленях камеру и незаметно включив её,— лампочка сбоку затлела, как спелая брусничина.

Дверь распахнулась, и оттуда вышли, молодцевато поправляя широкие ремни, обхлопывая груди с крестами и прочими старинным орденами, человек семь местных ряженых. За ними в проёме двери показался неспешный, коренастый, с тонкой улыбочкой Туев.

Увидев Саврасова (кто же Саврасова в городе не знает?!), он начальственно повёл рукою, чтобы мы проходили.

Кабинет у претендента был просторный, светлый, на стене висела полутораметровая карта нашей области с флажочками на иглах, красными и белыми. Как на фронте. Дима небрежно опустил камеру на край стола и отвернулся от неё — мол, пусть пока отдыхает. Но вряд ли Туева можно был провести таким простым манёвром…

— Садитесь, земляки,— предложил он негромким, но чётким, уже снящимся мне во снах скрипучим голосом. Мы продолжали стоять. Он начал говорить, не дожидаясь вопросов, расхаживая перед нами, как маленький Сталин.— Чё делать-то будем? Коммунистов поддерживать или народную силу? Я тоже был в партии, хотя никогда не страдал глупостью объяснять всё Марксом-Энгельсом. Но и светлые идеи демократии наши реформаторы подзагубили. Заставь дурака богу молиться…

— Мы не по тому поводу пришли, Алексей Иваныч.

— Я знаю,— кивнул он.— Но я должен объяснить вам свои взгляды… Хотя… можно и с другого конца… сядем вон там.— Он показал на кресла в дальнем углу кабинета, где стоял круглый столик-зеркало с минеральной водой и бокалами.— Машинку-то свою выключите.

Дима погасил телекамеру, мы с ним прошли и сели.

— А эту можно включить.— Туев нажал кнопку, и возле столика с шелестом закрутились лопасти вентилятора.— Жарко, пейте. Вода у нас своя, из здоровых сибирских недр. Водку-то ещё рано.. надо выиграть… Вы, кстати, за меня? — Как бы небрежно осведомился он.

— Конечно,— засмеялся Дима, наливая и выпивая стакан хрустальной, в пузырьках жидкости.— Иначе мы бы пошли с нашими наблюдениями к вашему сопернику.