Роман Солнцев - Привычное место

Я постарел: пропускаю на перекрёстке ещё не тронувшийся перед жёлтым светофором транспорт. А раньше в два прыжка перемахивал улицу…

Стал раздражительным: выключаю телевизор, как только там появятся современные политики, что те, что эти. Хоть бы на диету сели. Впрочем, хорошо, что все они щекастые и наглые… а то ведь, если похудеют и скромно опустят глазки, кто-то и доверится сластолюбивым циникам.

Ко всему прочему, я остался одинок: от друзей ничего нового уже не услышишь, а у жены своя теперь страсть — полуторагодовалый внук Иван. Живое солнышко на полу.

После работы медленно бреду по городу, иногда остановлюсь перед голым топольком. Скоро на грязноватых прутьях появятся тяжёлые клейкие почки, от них удивительно запахнет… и повторится листва, шумная жизнь повторится.

В парке вечерами уже играет оркестр, шуршат шаги, и, слыша дивный звук валторны, я представляю вибрацию меди под воздействием биений воздуха внутри инструмента. Нет тайн. Всё известно.

Но вчера в полдень пошёл за письмами на почту по теневой стороне улицы, пряча лицо от бешеного апрельского солнца, и вдруг ступил ботинками на ледяной панцирь, который здесь сохранился с ночи… ноги мои поехали — и я, не удержав равновесие, рухнул, постаравшись при этом приземлиться на правую руку. И прямо-таки услышал хруст…

Наверное, вывих, подумал я, хрящики хрустнули. Кисть была неестественным образом выгнута. Хрипя от боли, поднялся и попробовал сам, резко потянув её левой рукой, поставить на место. Но то ли сил не хватило, то ли смалодушничал… Когда же доплёлся до дому, и жена уговорила поехать в больницу скорой помощи, и мне там сделали рентгеновский снимок, то выяснилось: у меня закрытый перелом. Более того — с раздроблением какой-то косточки на сгибе кисти…

Такой перелом на языке медиков называется довольно смешно — «привычное место». Видимо, в девяти случаях из десяти человек, падая, выбрасывает под себя именно правую ладонь…

Мне сделали укол, кисть выгнули (такой она была при ударе) и наложили гипс. Снова повели под рентген: кажется, косточки стоят правильно, должны срастиcь… И на попутной «скорой» меня и жену отправили домой.

Теперь, получив бюллетень, я был приговорён минимум две недели слоняться по квартире. А что тут можно делать? Все книги перечитаны. Самые любимые, которые я прежде пролистывал в дни болезни, помню, пожалуй, наизусть — и «Робинзона Крузо», и сказы Бажова, и «Остров сокровищ», и «Мастера и Маргариту»… Остаётся смотреть в мерцающее окно цивилизации, называемое телевизором.

О, давно я не занимался этим делом! Бедные критики, хлеб коих — отслеживание и оценка всякого рода телепередач! На трёх каналах шли игры: толпа взрослых восторженных людей угадывала слова, получала призы. Через каждые десять минут вспыхивала реклама: жующие красотки рекламировали «Стиморол» и «Орбит» без сахара или, крутясь в тесных джинсах перед объективом, хвалили всевозможные женские тампоны… Впрочем, на одном из телеканалов, шестом, сиял белый свет — видимо, там отдыхали, готовились к новой агрессии крови и рекламы.

И вдруг… Что это? На втором, российском, появилась картинка — за столом сидят с унылым видом несколько человек: дама и мужчины. По свету и по общему невнятному плану сразу видно — включилась местная телекомпания. И к тому же некоторые из этих господ мне смутно знакомы… Ба, да я же помню их ещё по тем годам. Вот этот бравый старичок с подбородком, похожим на стакан, говорят, ныне президент строительной фирмы… не он ли был у нас первым секретарём обкома? Рядом — молодой человечек с чёрным от злобы лицом, со всклокоченными волосами, в очках, недавний запойный пьяница, вылечился под гипнозом и вернулся в компартию, издаёт газету. Я его знаю, он пробивался несколько раз в депутаты — во всероссийские, областные, городские, его фотографиями были уклеены все столбы и стены, но не пробился, стал посмешищем, но вот снова добивается людского внимания… А это кто же? Такой скромный, смирный, скуластый, как котик, затянут в костюм-тройку, маленькие красные ручки на стол положил. Тоже ведь мелькал в обкоме или исполкоме, отвечал за сельское хозяйство…

— Что происходит? — спросил я у жены, кивая на непрошеных гостей нашей квартиры.

— А не знаешь? Нынче ж нового губернатора выбирают.

— А прежний где? В тюрьму посадили?

— Срок вышел.

— А. Ну-ну,— нянча руку, я сел поближе и принялся слушать претендентов.