Юрий Горюхин: Воробьиная ночь, Крайний подъезд слева

— Прямо как нарком Цюрупа в концлагере, ядреный корень. Субсидируйте сколько не жалко, а?

— Секвестор, — худенький, лопоухий, похожий на созревающего для взрослой жизни подростка вор Родион под одобрительный кивок Джирджиса встал с постеленного на лавке лощеного журнала «Комерсантъ» и глубоко заглянул в широко раскрытую васильковую растерянность свежих узников.

— Я вижу у вас небольшие неприятности. Если не возражаете, то готов предоставить вам свою скромную, но бескорыстную помощь.

Не успели Никитич, Илья, Алеша и Оленушка Збродович поблагодарить Родиона, как Джирджис вывернул свисающую с потолка яркую лампочку, а потом вкрутил ее обратно. Друзья потеряли из вида Родиона и Соловейчика, капитан Родион Романыч погрузился в текущую работу, дверь без стука распахнулась, и прошлогодняя «Мисс вселенная микрорайона Сипайлово» обворожительно улыбнувшись, прошла на середину комнаты. Капитан захлопнул папку с надписью «Временно неопубликованное» и встал из-за стола, чтобы начать допрос, но Оленушка опередила его, крикнув сквозь толстые железные прутья:

— Благородная девушка! Выручите, пожалуйста, нас из милицейского плена, с нами товарищ, которого вы только что чествовали.

Ляля задумчиво наморщила маленький беленький лобик:

— Это тот, в чьи мягкие, как пух, волосы я запустила свои пальцы?

— Да— Да. Уж помогите, пожалуйста! — взмолилась Оленушка.

— Что ж, я завсегда за справедливость, — расправила складки на лбу Ляля.

Родион Романыч приказал Никитичу, Илье, Алеше и Оленушке Збродович встать, подойти к железным прутьям и смирно вытянуться для опознания.

Ляля внимательно всматривалась в лица. Напряженно глядели в ответ задержанные, только стоящий с краю Джирджис ухмылялся в воротник своего пальто.

— Вот он! — подняла Ляля пухленький указательный пальчик с трехсантиметровым алым ноготком.

Облегченно вздохнула Оленушка, а прошлогодняя «Мисс вселенная микрорайона Сипайлово», держа под прицелом своего указательного пальца все семь пядей лба Никитича, продолжила:

— Сегодня этот гражданин, после прибытия скорого поезда Москва — Биробиджан вошел в помещение железнодорожного вокзала и на вышеназванной территории попытался изнасиловать меня в извращенной форме.

Капитан Родион Романыч выключил видеокамеру, диктофон, рацию, электрочайник и приказал:

— Выведите негодяя для допроса с пристрастием.

— А как же обед? — расстегнул давящую на живот пуговицу милиционер Соловейчик.

— А мы совместим процедуру протоколирования гадких подробностей мерзких преступлений с приятным поглощением полезных для здоровья продуктов.

Никитича вывели из клетки и завели в маленькую чистенькую комнату с цветами на окнах и большим столом посередине. На столе стояла початая здоровенная бутыль со шнапсом, хлеб, сало, моченые яблоки, открытые банки с разными консервами. Оглядел голодный с утра Никитич стол, и замутило его. Капитан Родион Романыч достал из кобуры пистолет, постоял, подумал, а потом кинул его на стол, налил полный стакан шнапса, взял кусочек хлеба, положил на него ломтик сала и все это подал Никитичу:

— Что ж выпей и закуси, перед тем, как мы тебя допросим.

Никитич взял стакан и в два глотка вылил его в себя, а закуску не тронул, вежливенько вытер губы ладонью и сказал:

— Благодарствую за угощение. Я готов, герр капитан.

Посмотрел на него внимательно капитан Родион Романыч:

— Ты хоть закуси перед допросом.

На это ответил ему Никитич:

— Я после первого стакана не закусываю, — поставил стакан на край стола и упал лицом в глубокое блюдо с салатом из крабовых палочек.

Джирджис достал блокнот, раскрыл его на букве Н и стал что-то там вписывать и вычеркивать. Джирджис так увлекся своей писаниной, что не заметил, как выскользнули из незапертой клетки Илья, Алеша и Оленушка Збродович.

Площадь имени Куйбышевского направления сияла, колыхалась, благоухала, капризничала, шумела, смеялась и где-то даже рыдала.

Илья, отшатнувшись от промчавшихся мимо него трех огромных черных лимузинов с голубыми мигалками на крышах, помахал двугорбому верблюду, вышагивающему вокруг просторной юрты, в которой на длинных вертелах обжаривали бараньи тушки, вымоченные в пиве «Шихан». Алеша крутанул головой вслед за сложной траекторией стрекочущего вертолета и стал считать этажи небоскреба администрации железных дорог.