Ильдар Абузяров - Агробление по-олбански

– Повесим его над головой Жана, – предложил я.

– Предлагаю еще ввести приз за лучший кулинарный рецепт.

– И специальный приз за лучшее блюдо из французской кухни.

– А ты что-нибудь помнишь из французской кухни?

– Нет, вот моя жена – она много кулинарных рецептов знала. У нее специально для рецептов тетрадка желто-коричневая была заведена. Она – что услышит или увидит все сразу записывала.

– Вспомнил, – щелкнул пальцами Рауль, – салат Оливье.

– И кажется, еще винегрет тоже из французской, – почесал я за ухом, – и мясо по-французски.

– Только, убей, не помню, как этот Оливье готовится. Кажется, туда огурца и колбасы добавляют. Давай нарежем большой огурец Жана в Оливье.

– Тот, что в ванной? Пожелтевший от бешенства огурец? Нет, давай лучше делать мясо по-французски из свинины. Жан – он ведь свинья.

– Точно. Настоящая свинья, – согласился Рауль.

Все три часа мы рисовали переходящее знамя, вспоминая кулинарные рецепты из французской кухни, вместо того чтобы приготовить ужин. Затем, приколов знамя кнопами к обоям, мы оба легли спать. Всю ночь мне снилось, будто я принимаю участие в конкурсе монмартрских художников и пока выигрываю. Рисовал я море и рыбака Петра, борющегося с морем и ругающегося матом. А может, это ругался матом проснувшийся Жан. Шарахался по квартире, громыхал в поисках пустой кастрюли. Но все кастрюли были заняты краской. Желтой и красной. Дальше дорога закрыта.

Болгарскую границу пересекали у курортного города Сандаски. На границе, у КПП Порошкански вышел пообщаться с пограничниками, как со своими, запросто, в одних сандалиях.

– Товарищ учитель, разрешите доложить: Кремль сделан из розового и черного мрамора! – взял под козырек пограничник. Сразу видно, тоже учился в советской школе.

– Поехали, – махнул рукой в ответ Петр.

Порошкански распаковал блок, достал сигарету «Родопи», стал шарить по карману в поисках зажигалки.

– Покурим? – На обочине голосовал черный, как обгорелая спичка, парнишка в солнцезащитных очках.

– Можно, – согласился Давид, втопив педаль тормоза и резко чиркая шинами. Аж гарью запахло.

– Хай, – сказал парнишка, – в сторону юго-востока не подбросите?

Сразу видно: опытный автостопщик. Попросился в сторону юго-востока, а не до… Но мы тоже не лыком шиты, подумал Петр.

– Садись, довезем тебя в сторону юго-востока за солнцезащитные очки, так хорошо защищающие от юго-восточного солнца.

– Берите, они только юго-восточное солнце загораживают. – Парнишка снял очки.

Где-то я уже слышал об очках, что загораживают солнце, подумал Петр. Не Диоген ли это сказал Александру Македонскому?

– Как тебя звать? – спросил Порошкански.

– Горан.

– А меня Давид, – протянул руку Порошкански.

– Ну, здравствуй, черный Горан. – Петр тоже протянул свою ладонь.

– Ну, здравствуй, водитель кобылы.

Сразу видно, парень не пропадет в этом мире, подумал, улыбаясь, Петр. Еще немного, и он нам скажет: ну и чего?!..

– Давно путешествуешь?

– Два года.

– Ну, тогда ты знаешь, как отрабатывать колеса автостопщика. Давай развлекай нас занимательными историями. Чтобы не заснули за рулем и картой.

– О’кей. Знаете эту легенду про Александра Великого, когда он перешел Босфор и углубился в Анатолию?

– Какую легенду?

– Ну, ту, про гордиев узел. Когда вынесли ему старцы Гордия гордиев узел со словами: развяжешь – завоюешь весь мир. Александр, помучившись, взял и разрубил узел пополам.

– И что дальше? – Порошкански слушал, открыв рот.

– А дальше старцы ему сказали, что он завоюет полмира.

– Конечно, помним, – сказал Петр.

– Вот вам и история.

– Нет, это только половина истории. Так легко ты не отделаешься.

– Хорошо, – согласился Горан, – вот вам другая половина истории. Я из братства автостопщиков Александра Великого.

– Значит, вы на пути к Богу? – заинтересовался Порошкански.

– Естественно.

– А какова техника?

– Что?

– Я спрашиваю, чем ваш зикр отличается от зикров других братств.

– Наш учитель говорит: основная задача – развязать гордиев узел сердца, и тогда вы завоюете весь мир.

– Прямо весь мир? Так и сказал? Сколько тебе лет, Горан?

– Девятнадцать. И что? Александр взошел на трон Македонии в двадцать лет, Персидскую империю завоевал в двадцать пять, часть Индии – в тридцать и умер в Вавилоне три года спустя. Его жизнь оказалась очень короткой: ее хватило лишь на то, чтобы создать державу, величайшую из всех существовавших ранее. Впрочем, людей, способных сделать это «лишь», оказалось в мировой истории ничтожно мало.