Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

И не страшусь пуль мусульманских…

И я не боюсь снежных шафрановых барсообразных котов что стелются по ночному моему Душанбе и алчут крови человеков…

И вот огромный апельсиновый персиковый переспелый шафрановый айвовый то ли барс то ли кот вьется ластится у моих ног когда я иду к тебе в сумерках дымчатых облачных бегущих…

И переспелый кот бродит в моих переспелых ногах девственницы когда я иду к вам дервиш…

Лейли Лейли у тебя вспыхивающие глаза кочевых переливчатых волчьих живых изумрудов…

Лейли ты дева рысь на вольных тугих кошачьих ногах…

А за рысью всегда бродит камышовый кот…

И вот кот бьется вьется ходит в твоих ногах…

И я завидую ему ведь он снизу с земли видит чует сокровенные млечные верховья истоки твоих лядвей ног а я не вижу их…

…Дервиш я не боюсь змеиного стелющегося кота что алчет текучей горячей каплющей крапчатой рыси и глядит с земли в девичьи верховья ног моих…

Но я страшусь бегу паутины осенней незримой что ложится с сумерками на город и опутывает пеленает его…

Паутины что ткут в мечетях безбожные муллы которые не знают Корана и всепрощающих слов Пророка о милости…

И мы выходим в паутину и она незримо трепещет от тел и дыханья нашего…

И убийцы автоматчики где-то уже чуют шелест безбожный паутины этой древней…

И уже бегут к нам чтобы убить нас и остановить колебанье древлей паутины…

Ведь мы одни влюбленные бродим в затаившемся городе…

И мы как рыбы бьющиеся в сети как поздние изумрудные мухи в паутине…

Но все города и империи мира погибли не от того что не стало в них воды а от того что не стало в них любви…

И вечерний купол сеть паутина смерти стоит полощется над городом над рано спящими домами и кибитками и над нами…

И нет из него исхода…

Но я люблю вас дервиш…

Но все города и империи погибли от того что не стало в них любви…

И наш город не погибнет в гражданской войне потому что мы любим друг друга и не боимся пуль…

…И вот мы бредем по аллеям заброшенного ботанического сада на окраине Душанбе.

Может, сюда не придут убийцы и паутина их безбожных вождей…

А золотые неслышные листопады стоят метут в аллеях…

И одинокий старик сторож сада Гульмамад-Балтассар накурился анаши и задымился забылся вымер до утра…

И спит ворожит в сарае соломенном саманном своем…

….Лейли Лейли так дивно так чисто слезно полноводно в златых листопадных струйчатых дымчатых матерчатых сумерках аллей ботанического дальнего сада сада сада…

Аллеи аллеи… как люблю я ваши прохладные божественные тени…

И…

И чудится мне что нынче в забывчивых смутных таджикских аллеях мы встретим задумчивого курчавого лицеиста Александра Пушкина…иль в белопенной чалме Омара Хайяма… иль печального царя Соломона в милоти пророка багряного…

И это аллеи рая?..

И это аллеи ада?..

Вот они! вот их Святые тени кочующие…

И они не боятся пуль а святой лицеист уже получил свою обрывистую густую безбожную пулю…

Но вот они бредут нежно дымчато к нам в аллеях заметенных заброшенных в златящихся сумерках…

И я вспоминаю два своих давних изреченья: «В раю шел снег, в аду была весна…»

И: «Ад — это облетевший рай…»

Но!..

Лейли Лейли кто отыщет нас в бредовых листопадных аллеях ботанического сада?..

Дервиш дервиш но паутина над городом трепещет и грядут бредут сюда пауки убийцы с автоматами…

Дервиш ты же еще не получил своей последней пули как лицеист блаженный поэт Александр и я своей пули еще не узнала…

И вот по аллее уже грядут не вечные призраки а три тленных автоматчика с белыми снежными иль алыми повязками на головах — не понять в ночи…

И это уже не аллеи рая а аллеи ада…

Тогда один из них шепчет как падающий лист золотой чинары:

— Вы что бродите по городу?..

Иль не знаете что запрещено бродить по улицам после девяти часов а сейчас уже десять часов?..

Тогда Лейли шепчет:

— Тут в аллеях листопадных время бежит быстрей золотоголиющегося листа с облетающей чинары…

Тогда дервиш говорит:

— Сын мой сынок если б отец твой с твоей матерью не бродили по ночным блаженным тропам иль аллеям — тебя бы не было на свете…

Блаженны бродящие в ночных тропах дорогах аллеях постелях!..

Тогда они опечалились вспомнив отца и мать свою и померкли даже в сумрачных златосыплющихся аллеях…

И отошли от дервиша и возлюбленной его…

И стали растворяться призрачно небывало томно тонко в аллеях дымчатых…