Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

игрища твои

А божий тополь ветвью нежной липкой мускусной

словно матерь дланью через окна о

власы ласкается мои

И о твои чудовые неслыханные кудри непролазные моя

Лейли Лейли Лейли

И твои сахарные ханатласные лядвеи и твои беломраморные снегосонные неразбуженные колени полушария

окатыши чудовые хладит студит стыдит…

— Дервиш какое вино самое древнее крепкое хмельное?

Но которое нельзя пить?

— Это вино соитья — святое первотесто первобытия! Семя человеков…

Оно самое древнее вино — оно древнее человеков…

Ибо оно было прежде человеков…

И Господь лепил из него первочеловеков и ныне лепит…

Оно самое крепкое и хмельное — ибо наповал сметает с ног сразу двух человеков…

И они бьются друг о друга на земле опьяненно бездонно неразлученно…

О древнейшее сладчайшее бессмертное вино!

О!

Лейли из каких пиал пьют его?…

Лейли а все началось весной…

И пошло полилось это древлее вино…

Весной когда впервые отринув отбросив откинув постылые ку-лябские атласные взволнованные одежды и древний кишлачный

мусульманский стыд и девью гранатовую завязь младость…

Неистово курчаво младая Лейли-Ветер-Султан-Халва-Ханиффа пришла в тайную окраинную кибитку дервиша Ходжи Зульфикара…

Весной когда они остались одни в кибитке и дервиш съел много грецких орехов и кураги…

И выпил три пиалы змеиного самаркандского кишащего вина чтоб забыть что он стар…

Чтобы зебб его внезапный был тополем стреловидным был китайским карагачом неистовым мясистым а не ивой расплескавшейся зыбко опавшей забывшейся…

А Лейли выпила четыре пиалы вина…

Чтобы забыть что она млада…

Чтобы забыть про одежды про девий стыд…

Чтобы забыть про девью гранатовую кишащую роящуюся завязь плода…

Весной когда одни в кибитке пианые нагие они телами переплелись перепутались перемешались…

И выпили столько вина что не могли понять различить где тело его где тело ее где его солончак а где ее река…

И так кричали кусались грызли рвали стонали рыдали хохотали и мычали терзались трубили словно бухарские олени-хангулы в гоне любовном пенном осенью заметенные забрызганные гонными святыми безумными водопадными несметными журчащими кипящими семенами семенами летящими…

Весной в окраинной кибитке впервые сойдясь они так кричали пенно стонали стенали разрывались…

Что нежданно увидели в окне кибитки чьи-то зыбкие ночные очи бархатные и лик благородный с мшистыми алмазными рогами

— Гляди Лейли, — сказал дервиш от разрушенной гранато-

вой завязи не отлепляясь не отставая не отпадая не останавливаясь…

Это олень трубач хангул бухарский царь олень его летучего стада…

Это он пришел из цветущих душмяных горных чащ на наши стенанья…

Это он глядит на нас удивленно изумленно бархатными тихими до осени очами…

— Дервиш у вас у человеков гон стон весной…

А у нас у оленей гон осенью вослед за вами…

Аллах вначале сотворил человека а потом в рабы вдогонку ему зверя на земле воздвиг пустил поставил…

И олень-хангул по-царски высоко уносит из окна моей кибитки голову с алмазно звездными рогами…

Айя!

А за оленем пришел орёл…

О!..

Когда возлюбленная моя Лейли-Султан-Хаммураппи-Хат-шепссут-Бегумма бредет у возлюбленной моей реки Варзоб-да-рьи…

То всегда вдоль берега текучего хрустального за ней идет в ледяных иссиня прозрачных водах царь самец форель…

Он влюблен в возлюбленную мою…

Когда возлюбленная моя Лейли-Султан-Камыш-Арча-Гор-лица-Куница бредет по возлюбленной моей горной козьей тропе по родимой моей горе Кондара…

То всегда в сиреневой лазоревой надгорной тысячелетней девственной небесной синеве царит парит грядет следит за ней несметный малахитовый орел царь варзобских орлов…

Он влюблен в возлюбленную мою…

Когда Лейли впервые пришла в мою кибитку и забыла все имена и все одежды…

И стала наедине со мной яро доступно покорно бездонно безумно пиано нага…

Самец царь форель видел из вод ночных когда она к моей кибитке слепо упоенно горячечно шла шла шла…

И царь форелей как в пенный гибельный нерест выбросился на скалу где ночной дремал уповал рыбарь…

Когда Лейли впервые пришла в мою кибитку и стала нага нага нага …

Тогда моя кривая утлая кибитка затряслась как от землетрясенья…