Макс Барри - Компания

– Ты где был? – спрашивает Фредди. – Один парень приходил смотреть твой компьютер. Мы думали, тебя выгнали.

– Смотреть мой компьютер?

– Ну да. Охранник. Но он вроде бы только поставил новые драйверы.

– Откуда ты знаешь?

– Он так сказал.

– А тебе он тоже что-нибудь ставил? Или Холли?

– А Фредди-то прав, – говорит Холли, идущая к кулеру. – Ты становишься параноиком.

– Тебе не кажется странным, что… – Джонс умолкает. – Да. Ты прав. Извини.

Фредди ждет, пока Холли пройдет обратно.

– Кстати о странном. Я слышал, ты ездил кататься с Евой Джентис? – Его улыбка вызывает жалость.

– А, да.

– Ну надо же! Не пойму, как это ты ухитрился.

Джонс понимает, что напрямую Фредди ни о чем не решится его спросить.

– Да мы, понимаешь, заговорили об этих цветах. Она подумала, что их послал я, а я сказал, что нет, ну и…

– Она на тебя подумала? Я посылал ей цветы, когда тебя тут еще и близко не было.

Джонса прошибает пот.

– Да. Странно.

– Как же она могла подумать, что цветы от тебя?

– Не знаю. Короче, я сказал, что цветы не мои, но я, может быть, знаю, кто их послал. А она: скажи да скажи. Я, конечно, не говорю, – поспешно вставляет Джонс, видя, что Фредди на грани сердечного приступа, – а она все допытывается, вот проехаться предложила… ну и вот. – Фредди молчит, и Джонс добавляет: – Эти цветочки ее по-настоящему интригуют. Думаю, тебе лучше сознаться.

– Да. Надо с ней, наверное, поговорить.

– Вот именно. Познакомишься с ней поближе, а она и так уже знает, что ты клевый парень, раз букеты ей посылаешь.

Фредди медленно кивает.

– Спасибо. Спасибо, Джонс. Знаешь, сначала я подумал, что ты сам клинья к ней подбиваешь, – смеется он.

– Да брось ты!

На этот раз Фредди улыбается от души.

– Хороший ты мужик, Джонс.

– Перестань.

7:15. Раннее утро. Окна «Зефира» светятся в тумане, как иллюминаторы тонущего корабля. Рассвет уже просачивается в ночное небо, но «Зефиру» все равно: там внутри благодаря вечно горящему «дневному свету» всегда девять утра. Выключить электричество значило бы навести служащих на мысль, что они работают не круглые сутки. Поэтому свет в «Зефире» горит всегда, независимо оттого, есть кто-нибудь в здании или нет.

Джонс, хрустя гравием, шагает через автостоянку. Для этого времени суток он удивительно бодр, хотя еще не пил кофе, – это потому, что он спешит на свое первое тайное заседание «Альфы». Он входит в вестибюль, ботинки поскрипывают. Все четыре лифта открыты и ждут его.

Он заходит в кабину, ставит кейс на пол. Ева проинструктировала его, как попасть на тринадцатый этаж: 1) выбрать лифт, где больше никого нет; 2) сунуть в прорезь свое (усовершенствованное) удостоверение; 3) нажать кнопки «12» и «14» одновременно; 4) когда лифт, по твоим расчетам, поравняется с тринадцатым, нажать кнопку ОТКРЫТЬ. Ничего вроде бы сложного, но Джонс предполагает, что долго будет болтаться между этажами, пока не отработает четвертую стадию. Он потому и пришел на пятнадцать минут раньше. Однако все получается с первой попытки: в окошке вспыхивает «13», двери открываются, впереди синий ковер и приглушенный свет. Джонс немного гордится собой.

Следуя по стеклянному коридору на звук голосов, он находит комнату для совещаний. Там уже собрались с полдесятка человек, включая Еву Джентис – она опирается на дубовый стол размером с квартиру Джонса. Стол никак не может быть сделан из одного куска дерева, это просто смешно, но похоже, что так и есть. Поверхность теплого коричневого оттенка не столько отражает мягкий свет, сколько рассеивает. Это так красиво, что невольно привлекает внимание Джонса, хотя Ева стоит прямо здесь, перед ним, в коротенькой черной юбке и блузке на пуговицах.

– Джонс, – говорит она, – ты мне выигран пятьдесят долларов. – Она показывает на ряды мониторов за стеклянной стеной. – Тринадцатый с первой попытки! Том думал, нам придется тебя вызволять.

– Привет, – говорит Том, мужчина средних лет в ярко-голубом галстуке, берущий что-то с фуршетного стола на другой стороне комнаты.

Джонс кивает.

– Я как-то попробовала этот трюк в нью-йоркском «Хайятт-отеле», – говорит Ева, – нажала «12» и «14», а потом ОТКРЫТЬ на тринадцатом – и всполошила кучу фэбээровцев. Честное слово.

Все посмеиваются. Джонс тоже снимает с лица ошеломленное выражение, заменяет его улыбкой и смотрит, куда бы деть кейс.

– Под стол, – говорит Ева. – И возьми себе что-нибудь вкусненькое.