Максин Барри: Драгоценная паутина

Максин Барри хорошо известна нашим читателям, интересующимся серией «Скарлет», по вышедшим книгам «Лед и пламень», «Карибское пламя».

Для тех же, кому почему-либо не удалось познакомиться с творчеством этой замечательной английской писательницы, мы сообщаем некоторые сведения о ней. Максин Барри живет в маленькой деревушке в графстве Оксфордшир, приютившейся на окраине Котсуолдса, вместе с родителями-инвалидами и серым котом по кличке Китс.

Прежде чем полностью посвятить себя писательской деятельности, она в течение пяти лет работала помощником ученого секретаря Сомервиллского колледжа в Оксфорде, все свое свободное время пропадая в библиотеке колледжа, славящейся богатым собранием книг. Максин владеет искусством каллиграфии, много и запоем читает, обожает долгие пешие прогулки на природе и терпеть не может ходить по магазинам.

Ее первый роман «Похищенный огонь» имел большой успех не только в Англии, но и в других странах, в том числе и в России, и мы надеемся, что книги Максин Барри, вышедшие в серии «Скарлет», будут не менее популярны.

Оксфордшир, Англия, 1977

Старая дама умирала. Она лежала в кровати восемнадцатого века на четырех столбиках с балдахином. На стенах спальни, обитых выцветшим бархатом, висели портреты кисти Гейнсборо, Тернера и Лели. Джессика, леди Сирамор-Форбс, ничего не имела против смерти, но ожидание становилось утомительным.

Из старого сада доносилось пение черных дроздов, и ей хотелось оказаться там, подставить лицо теплым лучам солнца. Окна Ванкувер-холла выходили на долину Эйлсбери, окруженную плодовыми деревьями и двумя сотнями акров прекрасной пахотной земли. Леди Сирамор-Форбс улыбнулась, и следы былой красоты проступили на морщинистом пепельно-сером лице. Но острая боль внезапно пронзила исхудавшее тело, слишком маленькое и хрупкое на фоне огромной резной кровати. Ей снова захотелось, чтобы мрачная жница с косой поскорее явилась и забрала ее с собой. Впрочем, нет, еще рано. Пусть подождет, пока не придет Годфри с новым вариантом ее завещания. Она должна подписать эту бумагу.

Словно прочитав мысли старой дамы, Годфри Джеймс влетел в комнату. Ему было уже за шестьдесят – поджарый, как гончая, и высокий, больше шести футов ростом. Когда он наклонился к ней, Джессика тихо засмеялась.

– Привет, Годфри. Ты, как всегда, мерзнешь?

Годфри тоже рассмеялся.

– Здесь все еще холодно, Джесс!

Это была их давняя шутка. Джессика знала, что Годфри не одобрял болезней и смерти, и она, его старинный друг, впала в немилость, когда в смешном возрасте – девяносто один год – у нее вдруг обнаружился скоротечный рак.

Даже не подумав спросить разрешения, Годфри плюхнулся тощим задом на постель, открыл кейс из свиной кожи и вынул внушительную пачку бумаг.

Бесценный Годфри. Как всегда, он приступал к делу не медля. Качество, которым она сама обладала в те далекие времена, когда женщине отказывали в возможности самостоятельно выбрать даже пару перчаток для себя.

– Здесь все так, как ты распорядилась.

Дребезжащий голос Годфри заставил старую даму сосредоточиться. Все еще острый и ясный ум Джессики принялся за работу. Она прочла переделанное завещание от первого слова до последнего. Потом вздохнула, дернула за веревочку, и раздался звонок. Тотчас на пороге спальни появились две женщины. Годфри узнал в них горничную и повариху.

– Страйкер, Харрингей, я хочу, чтобы вы засвидетельствовали мою подпись на этих документах, – объявила она им тоном приказа.

Джессика поставила свое имя в трех местах, Годфри показал, где подписаться свидетельницам, а после них расписался на бумагах сам. Джессика кивком отпустила слуг и устало откинулась на подушки.

– Ну теперь ты готова отвалить? – с мрачной грубостью спросил Годфри, пряча в кейс новый вариант завещания.

– Да, пожалуй, – сказала она. – Черт бы побрал моего внука, из-за которого мне приходится возиться со всем этим. Выходит, я полжизни потратила на то, чтобы сохранить и приумножить семейное состояние, и еще полжизни на то, чтобы проклинать тех, ради кого старалась!

Годфри ухмыльнулся.

– Без этого тебе было бы скучно.

Джессика засмеялась: замечание адвоката не было лишено смысла.

Годфри взглянул на нее, и лицо его снова стало печальным.

Джессика с обожанием посмотрела на него, а потом сказала: