Макс Барри - Компания

Джонс рискует взглянуть на нее.

– А почему в противном случае моей карьере конец?

– Что, по-твоему, произойдет, если все узнают, что «Зефир» – это фальшивка?

– Ну, наверно, эксперимент завалится. Придется вам прикрыть свою лавочку.

– Именно поэтому мы не можем допустить, чтобы ты разгласил эту информацию. И предпримем все, чтобы тебе помешать.

– Например?

– «Стивен Джонс был компетентным специалистом. Показывал хорошие результаты. Использовал Интернет для скачивания порнографии с зоофильским уклоном».

– О Господи!

– Шучу, – смеется Ева, – но основную идею ты ухватил. Характеристика, которую мы тебе напишем, тебя не удовлетворит. Можешь, конечно, придумать что-нибудь для объяснения пробела в своей биографии, но работодателей такие вещи всегда настораживают. Доведись мне выбирать между тобой, загадочно отсутствующим во всех программах набора выпускников, и кем-нибудь еще – я бы знала, кого взять на работу.

– А если я пообещаю не говорить никому о проекте «Альфа»?

– Мы предпочитаем обезопаситься. Ставки слишком высоки.

Джонс молчит.

– К чему зацикливаться на негативе? Подумай, какие возможности тебе открываются, и просто скажи «да».

– В ответ на что? Я даже не знаю, чего вы от меня потребуете.

– Того же, что от всех остальных: стать нашим агентом. Ты сохранишь свое официальное место, но параллельно начнешь работать на «Альфу». Если Клаусмана твои идеи устроят, будешь разрабатывать свой проект. Может, он даже войдет в следующее издание «Системы Омега». Огребешь недурной гонорар. Иногда мы внедряем свои разработки в другие компании, адаптируем решения к их обстановке. Это лучше всего. Летаешь по всей стране, останавливаешься в пятизвездочных отелях, все за счет клиента. Не то что заполнять чужие расходные декларации, Джонс. Ты уж мне поверь.

– И никто в «Зефире» не будет знать, чем я занят.

– Правильно понимаешь. Никто.

Он тормозит на красный свет и смотрит на Еву. Она, выставив локоть наружу, тоже смотрит на него сквозь темные очки и улыбается.

– Не знаю, как у меня получится шпионить за своими сотрудниками, – упрямо говорит он.

– Ухх. – Похоже, что Еве говорили это уже миллион раз. – Слушай сюда. Все компании шпионят за своими работниками. Через камеры, электронную почту и прочее. И работники знают, что за ними следят. У нас просто все лучше организовано.

– Камеры слежения – одно, а сидеть рядом и притворяться, что ты свой, – другое. Тебе не кажется? – уточняет Джонс, не дождавшись ответа.

– Если честно, то нет. Если ты видишь, что твой коллега обкрадывает компанию, и докладываешь об этом своему менеджеру, что тут плохого? Именно это мы и делаем: отслеживаем непроизводительные расходы и стараемся навести порядок.

– Но…

– Хочешь лекцию по этике? У нас и такая есть, на видео. Про то, как мы повышаем эффективность бизнеса, сошлем рабочие места и помогаем Америке стать еще сильнее. Когда кассета кончится, ты придешь к выводу, что по-другому думают одни коммунисты. Мы ее показываем самым набожным инвесторам. У тебя как с религией?

– Не очень, но…

– Это у нас юмор такой. Как кто-нибудь просит показать кассету с моральными ценностями, так нам ясно, что он уже готов вложить деньги. Им просто нужно какое-то оправдание, чтоб совесть не мучила. Моральные ценности, Джонс, люди придумали специально для оправдания своих поступков. Вам в колледже читали курс деловой этики?

– Да.

– Учили, что поведение определяется моральными ценностями, да? Фигня. Когда наблюдаешь за людьми так, как мы, понимаешь, что все совсем по-другому. Я верю в то, что делает «Альфа», а этичны разные детали или нет, меня не волнует. Потому что этика – понятие растяжимое. Поговори с неплательщиком налогов, с серийным убийцей, с растлителем малолетних, и каждый, оправдывая себя, выдаст тебе свою этику. Они вполне серьезно объяснят тебе, почему им пришлось сделать то-то и то-то. И что плохими они из-за этого не стали. Тут-то весь и фокус: когда л юди толкуют про этику, себя они исключают. Когда кто-то где-то скажет, что он персонально поступил неэтично, я пересмотрю свои взгляды.

Кто-то сигналит. Джонс видит, что включился зеленый, и бросает машину вперед.

– Я прямо удивляюсь тебе. За такое обеими руками надо хвататься. Боишься рискнуть? Как же ты тогда пришел на работу в «Зефир», о котором ничего не слыхал?

– Я пришел, потому что… – Заканчивать Джонсу как-то не хочется. – Риска я не боюсь.