Денис Гуцко - Русскоговорящий

После долгих блужданий она добралась до своих. Здесь её место.

Необходимые ей несколько секунд прошли. Протянув руку вперёд, Марина махнула ему: пока — и ушла. Около часа она гуляла вокруг студгородка, собираясь с духом перед тем, как вернуться в общежитие.

На углу Крепостного рыскал беспризорный бультерьер, тыкал голову-болид в двери магазинов, обнюхивал фонарные столбы. Суетливые повадки его были совершенно дворняжечьи, грязная шкура в обтяжку смотрелась как одёжка, севшая после стирки. Как ему живётся на улице? Лучше, чем с хозяином? Впрочем, бультерьеру везде, должно быть, живётся неплохо.

Митя тихонько прошёл мимо собаки и свернул на Садовую к «Интуристу».

Олег элегантно опоздал. Ровно на пять минут. Сбежал по служебной лестнице, на ходу договорив по телефону. Сунул телефон в карман и резко выплеснул кисть для рукопожатия:

— Привет! Извини, задержался. Замотали меня совсем, — он возмущённо передёрнул плечами. — Без меня ни шагу. Как дети малые!

Мите всегда были симпатичны люди, извиняющиеся в случае опоздания. Особенно тогда, когда можно обойтись и без извинений. Положил на журнальный столик папку, показал: вот, всё здесь.

— Давай посмотрим, что ты принёс, — Олег сел в кресло.

Просматривая бумаги, он перекладывал их из одной стопки в другую. Нервно оборачивался на шаги со стороны служебной лестницы, поглядывал сквозь витринное стекло на улицу. «Ждёт кого-то», — подумал Митя.

— Ксерокопии паспорта, военного билета, заявление… есть заявление? Вижу… Пенсионное, квитанции оплаты госпошлины… Вроде всё.

— Паспорт сам не нужно?

— Ну ты даёшь! Разве можно паспорт отдавать!

Отодвинув от себя паспорт, Олег сложил бумаги обратно в папку. Папку Митя купил дорогую. С гербом.

— Слушай, старик — сказал Олег извиняющимся тоном. — Не успеваем посидеть с тобой, поболтать. Бежать мне надо в Администрацию. Налоговые дела душат, во, — он хлопнул ладонью под горло.

Олег торопился. Худые его пальцы бегали по красному пластику папки, будто собирались убежать в Администрацию самостоятельно.

— Конечно, конечно. Минуту только, — Митя хотел разобраться с главным. — Денег-то сколько?

— Денег? — Олег вскинул брови. — Да погоди с деньгами. Там видно будет. Паспорт новый тебе нужен?

— Ещё как!

— Разберёмся. Пойдём? Боюсь, опоздаю. Машина моя в ремонте. Чёртовы «мэрсы»! Ломаются не хуже «Запорожцев».

Перед Областной Администрацией они распрощались.

— Жду твоего звонка.

— Давай. Завтра я встречаюсь с генералом Фомичёвым. С зам-минитра по общественному порядку. По твоему делу.

— Ого!

— Зачем мелочиться? К тому же, такие вопросы лучше решать наверху. Какая-нибудь пешка из ПВС может и залипушный паспорт подсунуть, верно?

— Верно.

— Так что, чем выше, тем лучше.

— Тебе виднее.

— Ну, пока. Кстати, поздравляю с днём рожденья.

Митя удивился, решив сначала, что Олег со студенческих времён помнит его день рожденья, но потом понял: он же только что рассматривал его паспорт. Возвращаясь к себе, он прислушивался к тому, что происходило внутри. Внутри было как-то ломко и опасно, будто на тонком льду.

Он вспомнил, как в девяносто втором ходил в милицию, в паспортный стол за тем самым «вкладышем о гражданстве». Было очень похоже на посещение Ворошиловской ПВС две недели назад. В кабинете его встретил такой же генератор ненависти. Такая же высоковольтная тётка. Только лет ей было побольше, а макияжа на ней — поменьше. Она смотрела в стол и говорила спокойным голосом, от которого поднимались волоски на руках. «— У тебя временная прописка. Вкладыша не положено. Иди. Следующего пригласи». Было понятно, что человек, пришедший оформлять гражданство, не может просто так, без единого вопроса, развернуться через левое плечо и выйти. Но она сказала именно так: «Не положено. Иди. Следующего пригласи». Она как раз и ждала этих его вопросиков, испуга, жалкой суеты человечка, у которого не в порядке документы. Но почувствовав это, он поступил так, как она не ожидала: в самом деле развернулся через левое плечо и молча вышел…

Днём он съездил к матери. Отговориться было невозможно: у него был выходной. Она подарила ему белый шарф. Ей всегда нравились белые шарфы. Они выпили полбутылки поддельного «Мукузани». Было обязательное сациви и был ореховый пирог с шоколадной глазурью, который он однажды в детстве назвал «грязным» — так и повелось: «грязный пирог».