Стеф Пенни - Нежность волков

— Что ж, прямо приключение какое-то, — улыбается он. — Кто он, этот джентльмен, от которого мы прятались?

— Не знаю. Слишком темно, чтобы разглядеть. Мистер Стеррок, я прошу прощения за все это; вы, должно быть, неизвестно что обо мне думаете. Буду откровенной, как вы были со мной, и, возможно, мы сможем друг другу помочь.

С этими словами я отпираю дверь, и снова ужасный запах чуть не валит меня с ног. Если Стеррок это заметил, он неплохо скрывает свои чувства.

Большинство мужей, чьи жены скрываются в сумерках и возвращаются затемно вместе с незнакомым мужчиной, не будут столь обходительны, как Ангус. Это одна из причин, почему я вышла за него замуж. Сначала он мне доверял, а теперь не знаю, может, не считает меня способной возбудить в ком-либо греховные помыслы или его это просто не заботит. Совершенно незнакомые люди редки в Дав-Ривер; обычно они служат хорошим поводом для праздника, но Ангус лишь поднимает взор и невозмутимо кивает. Опять же, возможно, он заметил его у хижины.

О себе Стеррок рассказывает совсем немного, но за ужином у меня складывается о нем определенное представление. Представление о человеке с дырявыми башмаками и пристрастием к хорошему табаку. Человеке, с таким аппетитом поглощающем свинину с картошкой, как будто неделю не видел приличной пищи. Человеке учтивом, умном и, похоже, разочарованном жизнью, но не лишенном честолюбия, судя по тому, как ему хочется добыть этот маленький кусок кости, чем бы он ни был.

Мы говорим с ним о Фрэнсисе. Дети, бывает, теряются в лесу. Это известно. Мы неминуемо переходим к обсуждению сетоновских девочек. Как и всем по эту сторону границы, ему о них известно. Стеррок обращает внимание на разницу между сестрами Сетон и Фрэнсисом, и я соглашаюсь, что Фрэнсис — вовсе не беззащитная маленькая девочка, но, признаться, это не слишком утешает.

Иногда замечаешь, что смотришь на лес другими глазами. Иногда он перестает быть просто скопищем деревьев, обеспечивающим нас кровом и теплом и скрывающим наготу земли, чем ты вполне доволен. А иногда, как сегодня, это огромное темное пространство, конца которого тебе никогда не увидеть, обладающее не только длиной и шириной, чтобы поглотить тебя, но и глубиной неизмеримой, и еще неизвестно чем.

А иногда вдруг ловишь себя на том, что смотришь на собственного мужа и гадаешь: тот ли это честный малый, которого ты знаешь — кормилец, друг, отпускающий глупые шутки, которые тем не менее заставляют тебя улыбнуться, — или в нем тоже есть глубины, доселе тебе неведомые? Чего можно от него ждать?

За ночь резко падает температура. Когда Дональд стирает с оконного стекла иней, его приветствует мир, припорошенный снегом. Он думает, каково было Джейкобу ночевать в конюшне. Джейкобу не привыкать к холоду. Прошлая зима — первая для Дональда в этой стране — оказалась сравнительно мягкой, но все же потрясла его. Это зубодробительное утро — всего лишь первая ласточка.

Нокс договорился с одним из местных, чтобы тот вместе с Маккинли отправился вдогонку за французом. С кем-то достаточно непритязательным, чтобы Маккинли не пришлось делиться с ним славой… Дональд тут же отбрасывает эту мысль, как слишком уж немилосердную. Последнее время у него все больше и больше таких мыслей. Вовсе не этого он ожидал, покидая Шотландию; огромная уединенная земля влекла обещанием чистоты, — казалось, суровый климат и простая жизнь отточат характер, избавят от изъянов. Но все оказалось совершенно по-другому — или, возможно, изъяны были слишком глубокими. Наверное, в первую очередь виновата слабость его моральных устоев.

После отъезда Маккинли, до последней минуты немногословного и раздражительного, Дональд засиживается за кофе в надежде увидеть Сюзанну. Конечно, само по себе удовольствие — сидеть за столом, накрытым белой льняной скатертью, разглядывать висящие на стенах картины, в то время как тебе прислуживает белая женщина — пусть даже неотесанная ирландка, или задумчиво уставиться на пламя, и все это без грубых шуток в его адрес. Наконец терпение его вознаграждается, и обе девушки занимают свои места за столом.

— Ну, мистер Муди, — говорит Мария, — выходит, вы стоите на страже нашей безопасности, в то время как остальные преследуют подозреваемых.

Просто невероятно, как сумела Мария одной фразой заставить его почувствовать себя трусом. Он старается, чтобы слова его не прозвучали оправданием:

— Мы ждем Фрэнсиса Росса. Если сегодня не вернется, мы отправимся за ним.