Игорь Афанасьев - PHANTOM@LOVE.COM (ФАНТОМ - ЛЮБОВЬ)

— А финал? — выдохнул В. В., - В этой пьеске без решения финала делать нечего.

— Докладываю! — хлопнул в ладоши Филимон. — После гостиного двора действие вновь возвращается в баньку. Все завернуты в белые простыни, словно римские патриции, но когда входит гонец и сообщает о приезде настоящего ревизора — простыни сползают со всех персонажей. Они все, кроме городничего, уже в парадных мундирах и при медалях, а он — единственный голый дурак!

— Леночка! — В.В. нажал на кнопку громкой связи с приёмной, и секретарша тут же вкатилась в кабинет.

— Всегда готова! — сверкнула она томными очами.

— Не вздумай приставать к нашему новому режиссёру, — погрозил ей пальчиком В.В., - расскажу мужу и переведу опять в балет!

— Куда мне сейчас? — с сожалением выпятила живот Леночка. — Уже девочки без меня разберутся.

— А этому ковбою — заполни, пожалуйста, все документы. Он работает у нас с завтрашнего дня, — тут он глянул на Филимона и задвинул челюсть на место, — хотя, нет, с сегодняшнего.

Вечером давали «Сильву».

Герои в строгих фраках и героини в фальшивых бриллиантах чинно передвигались по авансцене, поглядывали на дирижёра и брали высокие ноты, субретки и комики строили друг другу козни и отплясывали подтанцовки, из-за гигантских чёрно-белых страусиных вееров, закрывавших пространство сцены, в соответствии с партитурой выглядывали головы хористов и хористок и дружно поддакивали переживаниям героини. Но главные визуальные эффекты были заложены в сочетании черно-белого решения сцены и красочных костюмов балета. Здесь, в традиционный жанр вплели технологию двадцать первого века, и, вслед за танцующими огненный канкан балеринами, проносились вихри разноцветных электронных радуг, рассыпающихся над головами танцующих мириадами крошечных звёзд.

Публика в зале была премьерной.

В ложах устроились важные господа и их жёны. До первых тактов музыки на их лицах царило неистребимое выражение превосходства над всем окружающим миром, но прекрасная музыка, энергичное действие, голосистые мужики и аппетитные балеринки заставили даже этих снобов и снобих расслабить мышцы лица и наивно улыбаться.

В нескольких углах зала были видны постоянно перешёптывающиеся и делающие пометки в программке мужчины и женщины. Филимон безошибочно определил в них театральных критиков — они источали вокруг себя флюиды презрения и сарказма, а на хохот и аплодисменты простых смертных реагировали снисходительными полуулыбками.

Очень заметны были родственники и друзья артистов: стоило исполнителю оказаться в центре действия или спеть положенную арию, как семейные кланы начинали неистово лупить в ладоши и орать «браво», не давая возможности партнёру своего любимца произнести ответную реплику или спеть ответный куплет.

Женщин, как всегда в театральном зале, было гораздо больше мужчин, и они замирали от восторга, когда высокий, стройный герой-любовник, нежно брал героиню за руку. Фантазия переносила их на сцену, и женщины представляли себя на месте той, которую сейчас поцелует голосистый красавец. Их мужья вяло реагировали на «бородатые» хохмы комиков, но благосклонно аплодировали всем балетным номерам.

Атмосфера лёгкости, наивного праздника и весёлого розыгрыша заполняла пространство зрительного зала, и лишь самые сухие и прагматичные человеческие оболочки оставались в своём сморщенном и скучном состоянии.

Занавес после финала давали пятнадцать раз.

Это было хорошо отрепетированное действо, но публика с удовольствием поддерживала впечатление, что это именно она, а не опытный помреж, поднимает волны занавеса ещё и ещё раз, вынося на берег авансцены растроганных артистов и вызывая встречные волны аплодисментов и цветов.

Филимон вышел в фойе одним из последних, и тут же наткнулся на В.В. Он искренне поздравил его с успехом и назвал ему нескольких приглянувшихся артистов.

— А вы им сами об этом доложите, — подхватил его под руку постановщик и потянул вслед за собой, — поднимете тост на банкете, а может быть просто познакомитесь.

И действительно, в большом балетном зале уже собрались участники спектакля, гости, критики и просто жаждущие выпить граждане. Главного виновника встретили аплодисментами и Филимон, вошедший в зал вместе с ним, невольно оказался в центре внимания.

— Господа! — поднял рюмку постановщик. — Много лет тому назад, в этом самом помещении находился Киевский театр оперетты. Один из моих дальних предков имел честь служить в нём и оставил мне в наследство мечту о музыкальном театре, в котором дружно уживались бы все существующие жанры и рождались новые. История не сохранила причин, по которым моему пращуру не удалось свершить задуманное — он ушёл из этого театра, а его многочисленные дети разъехались по разным странам. Моё возвращение из Франции связано именно с мечтой предка — мы сделаем такой театр!