Григорий Розенберг: Я — годяй! Рассказы о Мамалыге

— Кино?! — аж задохнулся Миша.

— Какое кино? — спросила Муся Дворецкая.

И ещё двадцать шесть вопросов, и все они прозвучали одновременно, как на стадионе, когда забьют гол.

— Настоящее! — ликовала Валентина Борисовна. — Это с киностудии приходили! И меня будут! И из нашей группы кое-кого!

Она оглядела всех блестящими глазами.

— Ты, — сказала она, показывая на Таню Ивлеву, — ты, — на Серёжу Мельникова, — ты, — на Толю Казбека, — ты, — на другого и ещё на другого, и ещё на другую… Миша, как зачарованный, следил за её пальцем… — И, конечно, ты! — на Витю Приходько.

Мишу она не назвала.

— Все вы должны завтра прийти красиво одетыми, чисто умытыми и хорошо выспаться. Будем сниматься в кино…

Последнюю фразу она договорила уже не им, а кому-то другому, кого видел только её затуманенный взгляд.

Все вразнобой закричали «ура!», начался вполне понятный галдёж, а Миша молча стоял с глупой полуулыбкой и думал о кино.

В Мишиной жизни было много праздников: Новый год, день рождения, хождение к Нолику, болезнь Валентины Борисовны… Но кино!.. Что может сравниться с этим замиранием в груди, с этой тёплой слабостью в коленях, пока папа с мамой ведут тебя ТУДА! Даже стояние в длинной очереди, даже волнение, что нам не хватит, — всё входит в священный ритуал. Главный признак взрослости для Миши — возможность ходить в кино, когда захочется. А для него это значит — всегда! Когда Миша вырастет, а на свете появятся видеомагнитофоны, он будет благодарить судьбу за то, что лишён этого технического чуда, ибо иначе вся работа, учёба, семья, всё его активное время было бы сожжено в цветном огне электронного жертвенника.

«Тарзан», «Джульбарс», «Бродяга», «Застава в горах», «Звезда», «Запасной игрок», «Подвиг разведчика», «Свадьба с приданым», — Господи! Сколько раз всё перерассказывалось им и обсуждалось дома и в садике! Песню Бродяги он пел не только по-русски, как слышал на пластинке в исполнении Бейбутова, но и по-индийски, как слышал в кино и на подпольной гибкой пластинке в исполнении Раджа Капура. И не только слова, но и музыку! И кто мог тогда проверить точность воспроизведения индийских слов!

Или из «Подвига разведчика»: «И не вздумайте шутить, Штюбинг! Если со мной что-нибудь случится, фон Руммельсбургу сразу станет известно, как вы провалили прекрасно созданную организацию! Как вы провалили Гройзинга, Шихматова, Бауэра…»

И всё наизусть, или почти наизусть, — с музыкой, звуковыми эффектами, мимикой и жестами.

Как нетерпеливо ждал Миша, когда уж закончатся эти невыносимо долгие буквы в начале картины, и как обрадовался, когда увидел, что они бывают в конце, когда уж всё позади, и жалел, что такие фильмы редки.

Как он был счастлив, когда папа привёл его в гости к своему знакомому киномеханику прямо в кинобудку. «В аппаратную», — исправил его тогда дядя Коля. И он через то таинственное окошечко, сидя над головами зрителей, смотрел «Чапаева», а потом мультик «Удивительный матч». А потом у него всё перемешалось в голове, и ему почему-то показалось, что люди в зале смотрели в одну сторону, а он в окошко — в другую…

Он никогда не кричал: «Сапожник!», никогда не свистел и не топал ногами, но и это всё любил беззаветно и преданно.

У папы был друг, имевший киноустановку дома и потому могущий смотреть кино в любой день! В любой! Они с папой ходили туда и одуревший от счастья Миша смотрел там «Секретаря райкома».

А ещё кино показывали на работе у родителей, где, как уже было сказано, Миша смотрел «Три товарища» и полюбил борщ.

Ох это кино! Увидев «Анну на шее», Миша потрясённо признался маме, что артистка Ларионова даже красивей, чем она. А после «Белоснежки и семи гномов» весь вечер показывал родителям на своей физиономии, как по яблоку стекал яд и принимал очертания черепа… Родители брали его с собой очень часто, и поэтому ему были известны все городские кинотеатры, включая летние. Причем летние особенно. Даже по дороге из садика домой из окна трамвая он успевал через забор летнего кинотеатра ухватить кусочек какой-нибудь «Девушки-джигита».

На кинотеатрах сверкали, сияли умопомрачительными цветами неоновые буквы. А слова «кино» и «театр» были разделены названием, например, «Фрунзе». «Почему „ТЕАТР“»? — думал Миша. «КИНО» — это понятно, но «ТЕАТР» здесь причём? Миша бывал в театре и считал, что это даже сравнивать нельзя. И потом, почему «ТЕАТР», когда ясно слышишь — «ТЯТАР»!