Светлана Нилова: Потери

Я не могла больше сказать ни слова. Чак обнял меня и погладил по голове.

- Я знаю, деточка. «Ника» пропала. Мне рассказал старый Роберт Крамм. Знаешь его?

Я кивнула.

- Роберт говорил, что подавал на опекунство, но ему отказали.

Я снова кивнула.

- Я в это время был.. – Чак не договорил, вздохнул. – Теперь это не важно.

Он замолчал, потом спросил:

- У тебя хорошие опекуны?

Я покачала головой. Чак вздохнул.

- Теперь с этим ничего не поделаешь. Как ты учишься? Будешь поступать в колледж?

- Никакого колледжа не получится. У меня нет денег.

- Ты разве ничего не получила после… После того как они пропали?

Я была благодарна Чаку, что он ничего не сказал о смерти.

- Нет. Ничего. У папы и мамы ничего не было. Они всё, что было потратили на ремонт «Ники» после крушения. Там, на Аляске. Я слышала их разговор.

- А твоя приемная семья? Они не могут помочь тебе?

- Да я никому не нужна здесь! А приемной семье – тем более. Дядя Чак! Помогите мне! Надо найти «Нику»! И родителей…

Чак прижал меня к себе и заговорил тихо-тихо:

- Мы искали их. И Крамм, и Попрыгун, и все наши. Ты знаешь, что «Нику» ищем не только мы?

У меня воздух застрял в горле, я отпрянула от Чака.

- Они?! Эти люди? Наркокартель?

Чак приложил палец к губам.

- Да. Ник здорово насолил им, когда дал показания. Теперь… Мы ищем «Нику», а они следят за нами и просто дышат нам в спину.

Мне стало холодно. И страшно. Пусть лучше я буду одна, но только пусть мама и папа будут живы! Пусть их никто и никогда не найдет!

- Я так рад, что тебя никто из них не тронул, Софи. Хотя, возможно, они оставили тебя как козырь…

Мы проговорили целый час. Потом приехали Том и Вики. Чак отвел их в сторону и долго о чем- то разговаривал. Потом вернулся ко мне.

- На счет своих опекунов ты права, Софи. Противные. Но тут уж ничего не поделаешь.- Чак вздохнул. – Мне надо ехать, деточка.

У меня упало сердце.

- Дядя Чак! Пожалуйста! Неужели вы уедете сейчас и бросите меня?! Я же здесь совсем одна! И никого из прежней жизни у меня не осталось!

- Мне надо ехать, Софи, - тихо сказал Чак. – Но я не брошу тебя, деточка. Обещаю.

Через неделю после встречи с Чаком, к дому Харди подъехала полицейская машина. Мы все были в гостиной и Вики накинулась на меня:

- Это ты, София? Ты что-то натворила?

Я растерянно покачала головой. За последнее время я даже в «нарушиловку» не попадала. Нас со Стейси отправили в свои комнаты, но мы пошли в одну. В комнату Стейси. Её комната напоминала девичий отдел в магазине игрушек: на шкафах, полках столе, кровати и подоконнике стояли и сидели куклы в пышных платьях. Стейси никогда их не ломала и я даже не видела чтобы она в них играла. Просто ставила перед собой одну или несколько и любовалась ими, положив голову на пухлые ладошки.

На стене, в золотых рамочках были грамоты и дипломы Стейси за победы в разных конкурсах, начиная от «Веселых стартов» начальной школы и заканчивая танцевальными конкурсами в Астории. Она была очень талантлива.

Мы сидели со Стейси в её комнате и болтали, когда меня позвал Том. Его голос мне сразу не понравился. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия и мне не стало хватать воздуха. Я взглянула на Викторию. Та сидела присмиревшая, приложив скомканный платок ко рту. У меня подкосились ноги. Я села на ступеньки и только после этого спросила:

- Что случилось?

Мне ответил один из полицейских.

- Софи, девочка, только не волнуйся. Тебе придется поехать с нами. Нашли одно тело… Возможно, ты его опознаешь.

- Почему вы решили, что это имеет отношение ко мне? – я отказывалась верить и старалась говорить спокойно.

Тогда один из полицейских протянул мне конверт.

- Посмотри. Тогда решишь: ехать тебе или нет.

В конверте была всего одна фотография. Черно- белая, но я увидела изображение на ней в красках. Потому, что память сразу услужливо подставила все нужные цвета и оттенки: ярко-оранжевый спасательный круг с белой надписью «Ника» наверху и белым отпечатком моей ладошки внизу. Ладошка была маленькой – мы сделали это хулиганство с мамой, когда мне было пять лет, а папочка не стал перекрашивать и только подновлял время от времени.

Я схватилась за горло, там что-то клокотало и душило меня. Виктория сунула мне под нос нашатырь, а Стейси стакан с водой. Я машинально понюхала воду, встала и спросила:

- Куда надо ехать?

Но мы не ехали, а летели на вертолете. Вместе с Томом. Вики и Стейси остались дома. Мне сообщили, что тело мужчины, было привязано к спасательному кругу. Его выловили на границе Аляски с Канадой, оно вмерзло в лед и определить время смерти можно весьма приблизительно. Это долетало до меня, словно во сне. Всё было будто бы в вате: и звуки, и краски, и мысли. Только запахи вторгались в моё сознание то резкостью нашатыря, то какой-то едой, то потом, то бензином. Я настолько оцепенела, что не могла не есть, ни пить ни даже думать. И, может быть, это было даже хорошо, потому что запахи становились всё резче и отвратительнее. Мне что-то говорили, подсовывал какие-то бумаги, и я подписывала их, не читая. Том читал и тоже подписывал.