Светлана Нилова - Потери

Джо помолчал. Потом заговорил снова, но гораздо тише.

- Я сразу понял, что ты – моя птица. Самая прекрасная в этом мире. Может быть, в прошлой жизни я совершил предательство, поэтому ты гонишь меня теперь, но я так хочу искупить свою вину перед тобой ещё в этом существовании…

Марианны всё не было. Она возилась на кухне, пытаясь сварить кофе. Время от времени там что-то падало. Вероятно, процесс был в разгаре. Я молчала, разглядывая ковер на полу. Мы с Джо стояли рядом, совсем близко, но в этот раз он даже не рискнул взять меня за руку.

- За один твой поцелуй я готов отдать свою жизнь, - произнес он, и голос его был хриплым и одновременно с этим почему-то дрожал.

Я вдруг почувствовала кураж и торжество одновременно.

- Так ты готов умереть прямо сейчас? – усмехнулась я, сделала шаг вперед и, прильнув к нему, поцеловала в губы долгим, жадным поцелуем. Его губы оказались мягкими и теплыми. Целовать их было приятно. Когда я уже отрывалась от них, Джо вдруг без единого звука обмяк и рухнул на пол, с грохотом опрокинув журнальный столик.

Моё сердце заколотилось бешено и первой мыслью было: «Он умер! Поцеловал меня и умер», но рациональная часть меня внушала: «Держи себя в руках, это просто обморок».

Я отошла к окну и стала смотреть на улицу. Вошла Марианна с кофейником в одной руке и сахарницей в другой. Я думала, что будет как в фильмах – ах! - и всё на полу, но Марианна не потеряла самообладания. Увидев, что столик опрокинут, она поставила всё на свой письменный стол и обратилась ко мне.

- Это ты сделала? – спросила она, кивнув на валяющегося Джо.

Я пожала плечами:

- Отчасти.

- Ты убила его? – в глазах Марианны вспыхнул интерес.

- Ещё не знаю. Посмотри ты.

Я отвернулась к окну. А вдруг я и правда убила его? Значит я, как Медуза Горгона? Она убивала взглядом, а я – поцелуем?

Я слышала, как Марианна возится с Джо, шлепает его по щекам.

- В моей комнате! Только трупов мне здесь не хватало. Давай, очухивайся уже.

Я обернулась. Джо уже сидел, опершись рукой об пол, и смотрел вокруг осоловевшими глазами. Марианна толкала его в спину, пытаясь поднять. Я подошла, присела рядом с ними не корточки.

- Как ты?

Джо увидел меня, и лицо его расплылось в блаженной улыбке идиота.

- Хорошо, - сказал он и, не смотря на все усилия Марианны, снова повалился на пол.

Мы не стали пить кофе, которое приготовила нам Марианна. Когда Джо окончательно пришел в себя, он взял меня за руку, заявил, что ему надо на свежий воздух и ушел, увлекая меня за собой. Мою руку из своей он уже не выпускал.

Мы шли вниз по Ирвинг-авеню, миновали лютеранскую церковь и я не понимала, куда Джо тянет меня. Наконец, показались деревья, и мы свернули с дороги в лес. Идти было труднее, но Джо не выпускал моей руки.

- Постой, - наконец сказала я, уже задыхаясь. – Куда мы идем?

Джо обернулся ко мне.

- Мы уже пришли.

- И что здесь?

- Непорядочно подкидывать трупы своих поклонников в комнату подруги. А если я умру здесь, ты легко сможешь избавиться от тела.

Я тупила.

- Почему ты должен умереть?

- Потому, что я не намерен останавливаться, - Джо сбросил куртку и подошел ко мне так близко, что я почувствовала жар его тела. – Я попробую ещё раз…

Я не успела ничего сообразить, как он уже целовал меня. В этот раз губы его показались мне нежнее и жарче. Теперь уже у меня закружилась голова и сердце, и без того взбудораженное внезапной пробежкой, заколотилось ещё сильнее. Я обняла Джо за плечи и ответила на поцелуй.

Мы с Джо начали встречаться. Поначалу это были чинные прогулки по парку или около озер и в этих прогулках нас неизменно сопровождала Стейси. При всей её открытости и простодушии, она ничего не рассказывала Вики, и я была благодарна моей маленькой сестренке за это.

Наступило лето, со школой было покончено, но Джо работал без выходных. То есть выходные у него, наверное, были, но тратил он их на ещё одну работу. Но вторую половину воскресенья Джо неизменно посвящал нам со Стейси. Мы все вместе ходили в кино или гуляли по парку, бродили по набережной или ели мороженое в кафе. В кино или в парке, Джо держал меня за руку и украдкой целовал. Стейси делала вид, что не замечает, но ей это нравилось.

- У вас – Отношения! - говорила она мне, когда мы оставались одни, и вздыхала. В такие моменты она ещё больше становилась похожа на ангела.

Стейси была дочерью польских эмигрантов и родилась в деревне. Она помнила, как бегала босиком по траве и ходила с мамой доить коров. А мама называла её Стася. А папа брал её на руки и кружил. Папу Стейси помнила плохо. Только то, что он был большой и усатый.