Гийом Мюссо - После...

— Что произошло, папа? Что там? — спрашивала Бонни, все больше нервничая.

— Не знаю, дорогая.

Натан хотел остановиться, но полицейский сделал знак встать чуть дальше, у бордюра. Он послушно выполнил команду и остался сидеть в машине, положив руки на руль и ожидая, пока к нему подойдут. Адвокат видел, как врачи скорой помощи хлопотали у маленького неподвижного тела, которое подняли из кювета. Ребенок примерно одного возраста с Бонни, в отражающем свет плаще — такие надевают, чтобы автомобилисты различали в темноте человека « Господи, бедный мальчуган! Джеффри попал в скверную историю ».

— Он… умер? — Бонни приподнялась на сиденье.

— Надеюсь, нет, дорогая, — возможно, потерял сознание. Сядь, не смотри туда. — Натан обнял ее.

Девочка положила голову ему на плечо, и он стал покачивать ее, успокаивая. «Черт, почему Джеффри скрылся?! Он адвокат, знает, что бегство с места аварии — это уголовное преступление». Натан повернул голову и различил в темноте полицейского, тот направлялся прямо к нему. Дверцы скорой помощи закрылись, увозя ребенка в больницу… или в морг? « Господи, сделай так, чтобы мальчик был жив!»

Натан еще раз посмотрел в сторону кювета: велосипед разбит вдребезги. Спасатель поднимается из небольшого оврага, в одной руке держит сумку с разорванным дном, к ней привязана пластиковая каска — мальчик ее не надел. Натан прищурился: в другой руке — алюминиевый колпак его внедорожника. «Если мальчик мертв, Джеффри обвинят в убийстве».

Теперь в нем заговорил адвокат. « Вождение без прав; вождение в состоянии опьянения; побег; неоказание помощи пострадавшему… Все отягчающие обстоятельства в одном флаконе ». В подобном случае могут дать 25 лет тюремного заключения. « Тюрьма! Тюрьма!» — мелькало в сознании.

Полицейский направил фонарь на машину, обошел ее и, несмотря на темноту, сразу заметил царапины и отсутствие колпака. «Джеффри этого не перенесет… не проживет и нескольких месяцев в камере. А Лиза никогда не смирится с заточением мужа».

А Мэллори?! Сам он скоро умрет, он знает это. Некому будет ее поддержать, она останется одна. Муж на кладбище, отец в тюрьме, мать мучается от стыда. «Конец… конец Векслеров».

— Папа, это твоя бутылка? — Бонни размахивала пустой на три четверти бутылкой виски — только что нашла под пассажирским сиденьем.

« Только этого недоставало».

— Не трогай ее, малышка.

Полицейский сделал знак фонарем опустить стекло. Натан не торопясь выполнил указание, ледяной воздух непроглядной ночи резко ворвался в салон автомобиля. Натан подумал о Мэллори и о том, что ей предстоит. Он глубоко вздохнул:

— Это я… это я сбил ребенка.

Больница в Питсфилде, Массачусетс.

Служба скорой помощи.

20 часов 06 минут

— Клер, нужна ваша помощь!

Врач Клер Джулиани, молодая практикантка, несколько минут назад закончила смену и собиралась уходить, когда ее позвала старшая медсестра. Сменщик опаздывал, а к ним с минуты на минуту поступит тяжелораненый. Меньше чем за десять секунд Клер сняла вязаную шапочку и пальто и снова надела белый халат, который повесила было в металлический шкаф.

Нужно быстро собраться с мыслями. Клер уже месяц работала в больнице и несла полную ответственность за своих пациентов, но внутри еще жил страх, что она не справится. По правде говоря, не все шло гладко: врач, который курировал ее работу, не стеснялся при других указывать на ее промахи. Не всегда легко добиться признания, когда тебе двадцать четыре года.

При звуке сирены у девушки кровь застыла в жилах: сегодня вечером она осталась одна и должна отвечать за все. Несколько секунд спустя в дверях показалась каталка, вокруг нее хлопотали санитары. Клер глубоко вздохнула и окунулась в работу с головой.

— Что тут, Армандо? — спросила она первого санитара.

— Ребенок семи лет, сбит машиной. В коме двадцать минут. Сотрясение мозга, многочисленные переломы таза, ребер и ног. Глубина комы по шкале Глазго — шесть баллов, давление — девять, пульс — сто десять, дыхание нормальное. Анамнез отсутствует.

Клер наклонилась к ребенку — санитары уже ввели ему трубки в вены, чтобы не упало давление. Она проверила дыхание, скользя стетоскопом по левой стороне груди: «Так, гемоторакса нет». Потом пощупала живот: « Разрыва селезенки нет».