София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено

Оксана села на кровать и достала из пакета теплую бутылку вина. Повертела ее в руках и тут вспомнила, что штопор есть только на ноже Вадима, уже покоящемся в глубинах чемоданах. Она вздохнула и потянулась к косметичке, чтобы попробовать протолкнуть пробку в бутылку ножницами или пилкой.

Раздался стук в дверь. С бутылкой в руках она открыла ее, и стоявший за ней белл-бой протянул ей записку. Увидев в ее руках бутылку, он улыбнулся и вытащил из кармана штопор со словами:

— I can open. [41] я открою — англ.

— Please, — сказала Оксана и, протянув ему бутылку, взяла другой рукой записку.

Пока парень открывал бутылку, уперев ее в колено, Оксана прочитала записку, написанную острым аккуратным почерком: «Вы вылетаете завтра в 10:40. Билет Вам передадут в аэропорту на регистрационной стойке. Автобус в аэропорт отъезжает от отеля в 07:50. Время указано местное. Пожалуйста, не опаздывайте. Гид „Арейона“».

Она подняла голову. Широко улыбаясь, белл-бой протянул ей открытую бутылку вина:

— Buyrun . [42] пожалуйста — тур .

— Да, спасибо, — рассеянно произнесла Оксана, взяла бутылку и закрыла дверь перед все еще улыбающимся парнем. Про чаевые она вспомнила, лишь отпив треть бутылки здесь же, в коридоре номера, но проверять, ушел ли белл-бой или все еще ждет, не стала. «Турецких денег все равно нет, а доллары мне самой нужны», — подумала она, выходя с бутылкой на балкон. Внизу по лестнице спускалась Ира, держа в руках бумажный пакет из джинсового магазина, следом за ней несла два пакета поменьше Света. Девушки громко смеялись.

«Господи, зачем мы только сюда приехали…» — с отвращением пробормотала Оксана, наливая вино в нагретый солнцем стакан, стоящий перед ней на низком пластмассовом столике.

Когда со стороны бассейна до нее донеслась медленная песня, старательно выводимая знакомым голосом, она скрылась в номере и плотно закрыла балконную дверь.

Мы долго сидим в ресторане — закончив ужин, пьем вино на террасе за дальним от входа столом. Официанты, не обращая на нас внимания, уносят подносы с остатками еды и скидывают в тележку заляпанные разноцветными пятнами скатерти. У бассейна аниматоры расставляют аппаратуру и инструменты, готовясь к ежевечернему концерту. Сумерки приносят с собой прохладу, и у отдыхающих открывается второе дыхание — к пул-бару не протолкнуться.

— Тамара, обязательно привези водки, — в который раз уже повторяет Бебек. — Бутылок пять. Только в дьюти-фри не бери — там дорого.

Отмахнувшись от Бебека, я поворачиваюсь к Ильхаму:

— Тебе чего-нибудь надо?

Погруженный в свои мысли, он откликается, лишь когда Бебек толкает его в плечо:

— Тебе сколько водки надо, мужик?

— А? Не знаю… Кажется, ничего не надо.

— Я в книжный пойду, — подсказываю я ему.

— Ну, купи, что тебе понравится. Я потом почитаю. Ты же знаешь, я тебе доверяю, — говорит он негромко.

Я кривлю губы, прикрывая их бокалом с белым вином.

— Эх, какой хороший день! — восклицает Бебек, откидываясь на спинку стула и закладывая руки за голову. — Комиссионные поделили, зарплату получили… Еще бы вот бабы мои делись куда-нибудь.

Я допиваю вино и отодвигаюсь от стола:

— Пойду-ка я, наверное, в ложман. Мне еще собраться надо.

— А чего тебе собираться? — возражает Бебек. — Ты же послезавтра вернешься.

Я пожимаю плечами:

— Ну, если места будут, ты же знаешь. Можно же и пару дней там проторчать. Со мной идет кто-нибудь?

Ильхам поднимает голову и поворачивается к Бебеку:

— Пойдем? Переоденемся. Чего мы в форме до сих пор?

Остановившись перед дверью своей комнаты, я обещаю Бебеку, что разбужу его на трансфер, и захожу в темноту. Я включаю свет в ванной и раздеваюсь, бросая с размаху на кровать рубашку с посеревшим с внутренней стороны воротником и измявшуюся юбку.

Потом я аккуратно складываю в небольшую дорожную сумку темную майку, трусы и косметику и, постояв задумчиво над чемоданом, перекладываю из него в сумку теплую кофту с капюшоном. Мало ли, Москва все-таки.

На сборы у меня уходит не больше десяти минут, и скоро я уже лежу в кровати с наушниками плеера в ушах, вытирая простыней мокрое после душа тело. Из коридора доносится гогот Бебека, потом ругается по-турецки Ильхам — ежевечерний выход на отельную дискотеку.

Сегодня я еду в аэропорт пассажиром, поэтому прихожу к отелю всего за двадцать минут до отправки автобуса.

Ильхам уже стоит на ресепшене — провожает экскурсии. Бебек, помятый и заспанный, тоже скоро появляется со стороны ресторана, а может, и какого-нибудь номера.