София Ларич - Анталия от 300 у.е., или Все включено

— В общем, я вчера познакомилась с умопомрачительным, шикарным мужчиной, — начинает она, выпустив дым длинной струей. — И к концу дискотеки он наконец пригласил меня в номер. Я, как порядочная, начала ломаться, а он, подлец, стал сразу смотреть на Людку. Пришлось не ломаться. Перебьется Людка. Тамара, что ты такая кислая? Я тебя с ним сегодня познакомлю, не переживай!

— Ну, если ты его рекомендуешь, — улыбаюсь я.

— Да-да, бери! Ну вот, мы пришли в номер. Выпили там еще чего-то, телевизор посмотрели, покурили на балконе, посмеялись… Пока какая-то курица не вышла на соседний балкон и не начала вонять, что мы ей спать мешаем. В общем, когда мы все сделали — быстро, кстати, получилось, я думала, что у всех пьяных мужиков все происходит долго, — умопомрачительный мой заснул, а я пошла пописать. Одеваться, естественно, не стала, потому что, во-первых, жарко — вот скажите, кстати, Мехмету, что кондиционеры ночью работают ужасно! — а во-вторых, тут же он туалет, в двух шагах. — Аня вытягивает руку в сторону стойки, за которой Айше перебирает бумаги, строго сдвинув брови. — Захожу, значит, как будто бы в ванную… Собираюсь присесть — а унитаза-то йок! Нету! И вообще прохладно так, птички поют. Огляделась по сторонам, а это ни фига не ванная, а галерея, ну балкон, куда двери всех номеров выходят. А я, блин, голая абсолютно! Ни тебе фигового листочка. И ключа от номера у меня конечно же нет!

Бебек прыскает в стакан с водой, но Аня продолжает, не обращая внимания на его кашель:

— Я за телефон в тот момент полжизни бы отдала! Короче, я поколотилась тихонько в номер, но мужик конечно же не услышал ничего. Зато курица из соседнего номера тут же вылезла. Правда, убралась моментально, как будто я не красивая голая баба, а привидение какое-то. Я опять в номер колотиться! Блин, если бы я была туристкой, я бы плюнула и пошла на ресепшен просить, чтобы мне открыли дверь. Но я же здесь работаю! Прикиньте, через весь отель, через охранников, садовников припереться раздетой, без трусов, к Савашу и попросить его открыть дверь номера, чтобы забрать оттуда свои трусы!

— Притом что вам в номера вообще ходить нельзя, — добавляет Ильхам, смеясь.

— Вот! — соглашается Аня. — И через служебный вход не выберешься в таком виде. Уволят же на фиг! Короче, мужик мой проснулся где-то через час. Хотя я же без часов пописать пошла, так что точно время не скажу… В общем, уже совсем светло стало. Открыл дверь, такой, уставился на меня, типа, не узнает. Хам! Я представляться ему еще раз, конечно, не стала. Оттолкнула в сторону, нашла свои шмотки — и в ложман кустами-заборами! — Тут она замолкает и горестно вздыхает: — А Дизель лишил меня за это трех выходных. Блин, теперь месяц в отеле безвылазно сидеть!

— А чего ты всем растрещала? — фыркает откашлявшийся наконец-то Бебек.

— Я растрещала?! Да я только Людке сказала, когда в ложман утром пришла!

Мы дружно хохочем, а Аня, масляно улыбаясь, тянется к сигаретам на столе:

— Ильхамчик, я возьму еще? Парочку?

Оксана прошлась по поселку, вяло отмахиваясь от продавцов, окликающих ее на разных языках, и у самого отеля зашла в маленький магазин, полки которого были заставлены пыльными бутылками вина, флаконами с солнцезащитным кремом, игрушками и пляжными тапочками. Не глядя на цены, в которых она все равно не разбиралась, Оксана взяла две бутылки красного вина, несколько персиков и пачку сигарет. Седой продавец проворно сложил все это в темный, резко пахнущий пластиком пакет и набрал на калькуляторе сумму. Она достала из кошелька все оставшиеся лиры, мужчина за прилавком пересчитал купюры и начал что-то объяснять ей, но потом махнул рукой. Она, сунув пакет в сумку, побрела в отель.

В номере было душно, о закрытую балконную дверь с громким жужжанием ударялся крупный шмель. Раздвинув шторы, она открыла дверь — насекомое тут же деловито вылетело в щель, из которой потянуло прохладой. Даже не сняв босоножек с отекших ног, Оксана распахнула двери шкафа в узком коридорчике и принялась торопливо перекидывать вещи мужа в чемодан. Она не останавливалась ни на секунду, просто брала в охапку майки, рубашки и брюки и заталкивала их в чемодан, потом сгребла с полки в ванной бритву, щетку и какие-то флаконы и, забросав их сверху обувью, с которой сыпался песок, с облегчением щелкнула замком. Она не знала, зачем ей везти с собой мужнину одежду, ненужную теперь, но просто выбросить ее она не могла. Ведь такие хорошие вещи — Вадим дешевку не покупал.