Эрика Леонард Джеймс - Пятьдесят оттенков свободы (любительский перевод)

- Ах, – выдохнул он.

Медленно, он извлек палец и провел им влажную дорожку по моему подбородку к шее, и дальше к груди. Он схватился за чашечку лифчика и дернул её вниз, освобождая мою грудь. Глаза Кристиана не покидали мои. Он следил за каждой реакцией, вызываемой его прикосновениями, а я смотрела на него. Это было так горячо. Захватывающе. Притягательно. Я любила это. Он зеркально повторил свои движения второй рукой, и обе мои груди оказались на свободе. Нежно взяв их в свои руки, он потерся обоими большими пальцами о соски, медленно покрутив их, подразнив и помучив каждый из них так, что они напряглись и набухли под его умелыми касаниями. Я пыталась, действительно пыталась не двигаться, но ощущения на моих сосках эхом отдавались внизу живота. Я застонала и откинула голову назад, закрыв глаза, отдаваясь во власть его сладкой, сладкой пытке.

- Шшш, – прошептал Кристиан; его успокаивающий голос входил в противоречие с его дразнящим равномерным ритмом его грешных пальцев. – Замри, детка, замри.

Освободив одну грудь, он провел рукой вверх по моей спине и обхватил шею. Наклонившись вперед, он взял сосок в рот и жестко начал его посасывать; его все еще мокрые волосы щекотали меня. В то же самое время его большой палец прекратил потирать мой затвердевший сосок. Вместо этого, он сжал его между большим и указательным пальцами и нежно потянул и покрутил его.

- Ах! Кристиан! – застонала я и толкнулась вперед на коленях. Но он не остановился. Он продолжил медленные, неторопливые, мучительные поддразнивания. И мое тело пылало, в то время как удовольствие набирало свои обороты. – Кристиан, пожалуйста, – захныкала я.

- Хммм, – промычал он низким голосом. – Я хочу, что бы ты кончила вот так.

Мои соски получили передышку, когда он прошептал эти слова, и это было так, словно он призывал темную сторону меня из глубины, о которой знал только он. Когда он возобновил ласки, на этот раз используя зубы, это было совсем не больно. Громко застонав, я зашевелилась на его коленях, пытаясь найти драгоценное трение о его брюки. Я бесполезно потянула связанные моими трусиками руки, умирая от желания прикоснуться к нему, но вместо этого потерялась, потерялась в этих предательских ощущениях.

- Пожалуйста, – прошептала я, умоляя, и почувствовала, как удовольствие пронзило мое тело, от шеи вплоть до кончиков пальцев на ногах, сметая все на своем пути.

- У тебя такие красивые груди, Ана, – прошептал он. – В один прекрасный день я трахну их.

Что? А? Что, черт возьми, это значит? Открыв глаза, я уставилась на него, в то время как он продолжал посасывать мою грудь, а моя кожа будто пела под его прикосновениями. Я не чувствовала своей мокрой блузки, его мокрых волос… ничего, кроме огня. И этот огонь становился жарче, опускался ниже, глубоко вниз моего живота, и все мысли испарились, пока я могла чувствовать, как мое тело напрягается и сжимается… готовое, достигающее... изнывающее об освобождении. А Кристиан не останавливался – дразнил, потягивал, сводил меня с ума. Я хотела… Я хотела…

- Отпусти, – выдохнул он, и я сделала это, громко закричав: оргазм конвульсиями пронзил мое тело, и он закончил свою сладкую пытку, обвивая меня руками, прижимая к себе, в то время как мое тело извивалось под натиском кульминации. Когда я открыла глаза, он пристально смотрел на меня, уткнувшуюся в его грудь.

- Боже, я люблю наблюдать, как ты кончаешь, Ана, – сказал он.

- Это было… – мне не хватало слов, чтобы закончить предложение.

- Я знаю.

Он наклонился вперед и поцеловал меня; его рука все еще удерживала меня за шею так, что он смог запрокинуть мою голову и глубоко поцеловать… с любовью, с благоговением. О, Боже! Я потерялась в его поцелуе. Он отклонился сделать вдох, и его взгляд был цвета темного нефрита.

- Теперь, я собираюсь трахнуть тебя… жестко, – выдохнул он.

Твою мать. Схватив за талию, он подвинул меня вверх по своим бедрам, и правой рукой расстегнул пуговицу своих брюк. Его левая рука двинулась по моему бедру и снова остановилась на верхней кромке моего чулка. Когда я взглянула на него, он пристально наблюдал за мной. Мы находились лицом друг к другу, но я была беспомощна, связанная лифчиком и трусиками, и это был, должно быть, самый интимный момент, который когда-либо у нас был – я сидела на его коленях, глядя в его изумрудные глаза. Это заставляло меня чувствовать себя настолько распутной, но и настолько связанной с ним, и я, к своему удивлению, не была смущена или растеряна. Это был Кристиан, мой муж, мой любовник, мой властный страдающий манией величия мужчина, мой Фифти… любовь всей моей жизни. Он расстегнул молнию на своих брюках, и у меня пересохло во рту, когда его эрекция оказалась на свободе.