Тони Парсонс - Моя любимая жена

Но у Цзинь-Цзинь было по-другому.

Билл вглядывался в ее лицо и никак не мог понять. Он терялся в догадках, зачем ей нужны эти вечно подведенные веки.

Загадка имела очень простое объяснение. Потом он удивлялся, что не разгадал ее самостоятельно.

— Постоянная окантовка, — сказала Цзинь-Цзинь.

Они лежали на диване, лицом друг к другу. Билл долго глядел на нее, не понимая, зачем таким прекрасным глазам нужно дополнительное украшательство.

— Постоянная? — переспросил он, пытаясь побороть наваливающееся раздражение. — Неужели ты имеешь в виду татуировку?

Именно это она и имела в виду.

— Я ее удалю.

Ощутив недовольство Билла, Цзинь-Цзинь спрыгнула с дивана и встала перед зеркалом. В лунном свете ее высокая, тонкая фигура казалась совсем прозрачной.

— Я это удалять. — Как всегда, волнение нарушало правильность ее речи. — Убрать совсем.

Билл тоже встал. Он подошел и обнял Цзинь-Цзинь сзади, говоря, что не нужно ничего удалять. Все замечательно. Просто для него это несколько непривычно. Билл не сказал, что ни у одной западной девушки он не видел татуированных век. Цзинь-Цзинь родилась не на Западе, а он иногда забывал об этом.

— Я была молода, — объяснила Цзинь-Цзинь.

«Совсем как актриса, вдруг увидевшая свои юношеские снимки, — подумал Билл. — Стандартная фраза из интервью многих актрис: „Я была молода. Я искала работу“».

— Училась в старших классах. Мы многого не знали, но хотели быть такими, как девушки в журналах.

— Прости меня. Все замечательно, — тихо сказал Билл, уводя ее от зеркала.

Он сожалел, что вообще заговорил об этом, и мысленно обещал себе больше ни единым словом не упоминать о ее татуированных веках. Зная характер Цзинь-Цзинь… она ведь решится на удаление татуировки. И тогда вместо нее на веках девушки появятся постоянные рубцы. Одна мысль об этом заставила Билла вздрогнуть.

Тем не менее ему было грустно, что Цзинь-Цзинь испортила татуировкой веки над своими сказочно прекрасными глазами. Следы девчоночьей глупости теперь останутся с ней навсегда. Такого рода «постоянство» всегда было и будет ошибкой.

— Жена — как костер. Оставишь без внимания — и она угаснет, — сказала Биллу Тесса Девлин.

Они сидели в баре отеля, и от поверхности земли их отделяли восемьдесят этажей здания. Сейчас их вниманием владела Росалита, направлявшаяся к местному оркестру. Как и большинство шанхайских оркестров, он состоял из филиппинцев. Однако музыканты вовсе не обрадовались соотечественнице, которая двигалась к ним, вихляя бедрами. В руке Росалита держала бокал мохито.

Певице оркестра — тонюсенькой красавице в черном платье с вырезом на спине — было не больше двадцати. Заметив Росалиту, она тут же отошла в сторону, предоставив остальным слушать заплетающуюся речь подвыпившей красотки и уклоняться от брызг, выплескивающихся из ее бокала. Оркестранты неохотно кивали, будто заранее знали, что дело кончится слезами.

— Шейн уделяет ей массу внимания, — покачал головой Билл. — Росалита никак не может считать себя позабытой. Он до сих пор от нее без ума.

Шейн сидел на другом конце стола и вел беседу с лондонским партнером, который оказался в Шанхае проездом по пути в Гонконг. Англичанин откровенно зевал, мужественно сражаясь с разницей во времени. Шейн не обернулся, даже когда Росалита запела свою любимую «Right Here Waiting For You». Чувствовалось, что он готов к любым неожиданностям.

Голос Росалиты звучал все так же чисто и мелодично, но недостаток пространства и избыток выпитого мохито мешали ей двигаться с прежним изяществом. Росалиту кренило то вперед, то назад. Когда же она туфлей на высоком каблуке наступила на ногу контрабасисту и тот подпрыгнул, негодующе крича что-то на филиппинском, даже тогда Шейн не обернулся. Возможно, он слышал смех, раздавшийся из разных концов бара, но виду не подал.

— Сколько бы внимания Шейн ни уделял ей, смуглянке этого мало, — усмехнулась Тесса.

Девлин и Нэнси, сидевшие по краям стола, молча глядели то на Шейна, то на его жену. Шейн будто не слышал, как Росалита запела вторую песню. Он рассказывал лондонскому гостю занимательную историю о владельце ресторана, где они сегодня днем обедали. Трудно поверить, что еще пару лет назад этот китаец зарабатывал себе на жизнь, готовя лапшу для рабочих задрипанной веломастерской.

Наконец Девлин не выдержал. Он встал и подошел к Биллу.

— Билл, может, вы сумеете втолковать Шейну, что выходки его Росалиты становятся недопустимыми? — сердитым шепотом спросил босс.