Тони Парсонс - Моя любимая жена

Цзинь-Цзинь сидела на одной из двух коек каюты и рассматривала улыбающееся лицо дикторши государственного телевидения.

— Хорошая лошадь движется только вперед, — сказала она, не отрываясь от телеэкрана.

— Не вижу смысла. Откуда эти слова? Очередное старое мудрое китайское изречение?

На самом деле он прекрасно понимал смысл сказанного. Откуда бы ни были эти слова, они констатировали простую истину: нельзя вернуться в прошлое.

— Да, — тихо и отчетливо произнесла Цзинь-Цзинь. Знакомая интонация, предвещавшая ссору. — Очередное старое мудрое китайское изречение. Их у нас очень много.

Биллу вовсе не хотелось ссориться. Он повернулся к окну, глядя на проплывавшую мимо отвесную зеленую громаду.

«Зачем им эта красота, если из нее нельзя извлечь выгоду? Сейчас туристы разевают рты на скалы, а когда скалы зальют бетоном и появится водохранилище, они будут точно так же таращиться на водную гладь и щелкать фотоаппаратами».

Теплоход представлял собой плавучий вариант убогого муниципального жилья. Биллу сразу вспомнились кварталы бетонных коробок в Чанчуне. Пока они ждали на пристани, Цзинь-Цзинь с довольным видом протянула Биллу рекламный буклет с описанием круиза. Видно было, что его составители изрядно потрудились, сочиняя текст.

«Теплоход „Кунлин“ — это круизное судно класса „люкс“, оборудованное всеми современными удобствами, на борту которого созданы прекрасные условия для отдыха и развлечений… „Три ущелья“ — удивительное творение природы. Здесь река течет, зажатая высокими отвесными скалами, с вершин которых открывается захватывающий вид. Однако при всей живописности и красоте этих мест, река изобилует опасными мелями. Учитывая огромное народно-хозяйственное значение Янцзы, правительством КНР было принято решение о строительстве гигантского гидроэнергетического комплекса „Три ущелья“. Вскоре места, по которым вы будете проплывать, окажутся под водой. А пока — торопитесь запечатлеть в своей памяти, на снимках и видеозаписях эти уникальные уголки природы. Даже простое созерцание окрестностей позволит вам вырваться из повседневности и наполнит покоем и здоровьем, которое дарует природа».

Вопреки рекламным заверениям, ни о каком покое на этой посудине, плотно нашпигованной туристами, не могло быть и речи. В ресторане Биллу и Цзинь-Цзинь пришлось делить стол с двумя молчаливыми тайваньцами. Те ели так, словно их рты были пароходными топками, а пища — углем. При этом тайваньцы безотрывно глазели на своих соседей за столом, будто никогда ничего подобного не видели.

На теплоходе плыла и компания веселых пожилых американских туристов. Все они были в бейсболках и шортах цвета хаки. В первый же вечер, когда Билл и Цзинь-Цзинь танцевали, один из стариков любезно согласился их сфотографировать. Они танцевали под песню о любви, которую пела Фэй Вонг. [75] Известная китайская поп-певица, актриса и модель. Билл старался вести партнершу в старомодном стиле, как он это понимал. Ему казалось, что так танцевали его родители. Пока американец снимал, они все время улыбались. Пожалуй, это были лучшие минуты за весь круиз.

Кроме Билла и американцев, все остальные пассажиры оказались китайцами. Он вновь столкнулся с разницей в восприятии. Китайцам теплоход «Кунлин» на самом деле казался судном класса «люкс». А Билл ощущал себя почти как в тюрьме, где скверная еда и в изобилии всевозможные правила и ограничения.

Подали сигнал на обед, потолок каюты загудел от топота спешащих на кормежку туристов. Билл представил, что опять напротив них окажутся вечно голодные тайваньцы. А сейчас перед ним, скрестив ноги, сидела Цзинь-Цзинь. Она была в белой мини-юбке, сапожках и черном свитере с высоким воротником. Биллу нравилось, когда Цзинь-Цзинь стягивала волосы в «конский хвост», открывая лицо. Сколь бы просто она ни одевалась, в ней всегда сохранялся «шанхайский стиль».

Они переглянулись и поняли, что ни на какой обед не пойдут.

«Три ущелья» теплоход проходил под непрекращающийся шум дождя. Разум твердил: «Не все ли тебе равно?» Но сердцем Билл чувствовал, что никогда не забудет этого зрелища. Почему, он сам не знал.

Шейн советовал ему запоминать хотя бы по пять иероглифов в день. Для австралийца это не составляло труда, но Билл не отличался способностью к языкам. Иероглифы путались у него в памяти. Единственный, который он твердо запомнил, был иероглиф Ли, обозначавший фамилию Цзинь-Цзинь.