Владимир Маканин - На первом дыхании (сборник)

— Ладно, ладно, — обрывает творец грубо. — Не твоя печаль, папаша.

— Я ж только похвалил — не ревнуешь, вот и молодец.

— Давай о деле — товар принес?

Фин-Ляляев извлекает товар из сумки.

— Вот, — показывает он. — Три галстука.

— Вижу. Сколько хочешь?

Они яростно торгуются. Игорь Петрович теперь обговаривает дележ барыша вперед и потому не уступает ни рубля.

— А еще костюмчик, — говорит Фин-Ляляев, вынимая целлофановый пакет, — который для захоронения. Светло-серый. Дамский.

— Не возьму.

— Не беспокойся, милок. Верное дело: я уж нашел тебе покупателя на этот костюмчик. Он придет нынче к комиссионке…

— А вдруг дело сорвется?

— Что?

— Вдруг он не купит — тогда я буду бегать с твоим костюмчиком по кладбищам? искать жмуриков?

— Почему же жмуриков — на крайний случай можно продать любой даме. Живой.

— Увы, папаша, нет.

— Почему?

Игорь Петрович разглядывает пакет. Читает ярлык.

— Костюмчики, папаша, специальные. После того как надорвешь целлофановый пакет, они, извиняюсь, тают. Испаряются. Костюмчик рассчитан на несколько дней — тут приложено пояснение на английском.

Фин-Ляляев охает — смотри-ка дела какие! Потом говорит:

— Вот видишь, как умно, что я нашел настоящего покупателя.

— Это мне и удивительно — а ты, часом, не опера на меня навел?

— Что ты…

— Смотри мне! — Игорь Петрович склоняется над записной книжицей и продолжает подводить баланс. Туфли, три пары. Портфель один. Джинсы, две пары…

Старый Фин-Ляляев привычно облизывает губы:

— Кофейку бы.

— Свари, папаша, свари. Ты ведь помнишь, где кухня.

А вечером появляется Светик. Исхудавшая, щеки запали, возбужденная и — сияющая.

— Нашлась! — кричит она с порога.

Игорь Петрович только что из комиссионки и как раз фиксирует в записной книжице состоявшуюся продажу костюмчика, светло-серого, дамского, с искрой, одна штука…

— Да ну? — говорит Игорь Петрович спокойно. — Наконец-то.

— Нашлась! Нашлась Божья Матушка, родная наша, долгожданная, двадцатитысячная!

Светик взахлеб рассказывает — икона у одного инженера по фамилии Разин. Живет на Профсоюзной. Тихий такой человечек. Спокойный. Малокровный инженер Степан Разин — звучит? Ну, может, не Степан, а Семен. Тоже красиво… Повесил икону на стеночку, и будет у него Божья Матушка висеть там день за днем. Никуда не исчезнет. Жены у него нет — холостячок…

— И даже холостячок?

— Вот именно. И до чего ж тихий. И с портфелем на работу ходит. Почти как Тонкострунов. Даже лучше, чем Тонкострунов!

Игорь Петрович посмеивается:

— Опять будешь обхаживать?

— Уже.

— Что — уже?

— Уже начали встречаться. Я времени не теряла, он уже на крючке.

Светик сияет. На этот раз она своего не упустит. Что-что, а интуиция ее не подводила — в людях она разбирается.

Тем более что разобраться было несложно. Инженеру за тридцать. Он тих, скромен и словно чем-то с самого детства пришиблен. Фамилия у него Разин, и при рождении он действительно был назван Степаном, но это вызывало насмешки и разного рода шуточки. Уж очень он был тих и застенчив!..

Мальчишки в детстве звали его то Стенькой, то Сенькой, и, когда он подрос, мать ухватилась за случайную игру имен и настояла, чтобы сын звался Семеном — все-таки поменьше насмешек. И имя хорошее, и звучит интеллигентно: Семен Разин. Отец их бросил, мать скоро умерла, и вот он остался среди людей один со своим именем — тихий и малокровный, из тех тихих и малокровных, над кем охотно, хотя и беззлобно, подшучивают.

— Здравствуйте, — говорит он и весь краснеет, когда его с кем-то знакомят. И робко протягивает руку: — Семен… Семен Разин.

Или так:

— Скажите, пожалуйста, какой фильм сегодня в кинотеатре «Иллюзион»? — И, спрашивая, опять же слегка краснеет. (Хотя спрашивает по телефону.)

Он одинок, в любви ему не везет. Один-единственный раз его, впрочем, заметили, и почти целый год он ходил в кино «Иллюзион» с миловидной лаборанткой Наташей. Он полюбил. Он считал, что Наташа похожа на Мону Лизу Джоконду. Он уже собирался предложить ей руку, жилье и сердце (об амурах за просто так он и думать не смел) — однако, увы!.. Наташу у него отбил пьяница и гулена Букашаев, техник по телевизорам. Наташа сама сообщила инженеру Разину, что он для нее не самое дорогое существо на земле. И от неожиданности потери инженер пробормотал: «Ты меня прости, пожалуйста…» А Наташа, не удержавшись, легонько захихикала.