Эльмира Нетесова - Последний шанс

Мужчина улыбался, не зная, как ответить на это? Не хотелось обидеть, оставить без внимания такую сердечность. Выручила Вика, крикнув звонко:

— Картошка готова!

— Все к столу! — взял Николай Линду под руку и усадил рядом. Он сам чистил для нее картошку, обжигался, морщился, но спешил, знал, что печеная картошка вкусна пока горячая.

— Ешь, — подвинул солонку, хлеб, салат. Пока не наелись, молчали, рты были забиты. Когда картошка закончилась, решили вечером повторить. Восторгам не было конца.

— Мы теперь будем часто есть печеную картошку. Она восхитительна! — говорили женщины, и Линда переводила их слова.

— Откуда знаете русский язык? — спросил ее Николай.

— Мои родители из России. А точнее: бабушка с дедом. Они жили в Одессе. Потом уехали в эмиграцию вместе со всеми. Дед имел в России свой бизнес, кондитерскую фабрику, пивзавод. Ну, еще мануфактуру. Все это отняли большевики и дед не стал ждать, когда вместе со всем заберут главное — жизни. Взял что смог. Вот так они оказались в Париже. Но вскоре переехали в Германию, там было спокойно, и дед открыл свое дело. Но снова не повезло. Появился Гитлер, запахло войной. Сколько скитались мои родители в поисках спокойного уголка, где можно было бы перевести дух…

— Линда! Глуши политику! Она очень скучная баба! — перебил Джим и напомнил:

— Мы на отдыхе!

Женщина сразу умолкла.

— Линда! Давайте я покажу вам родник! Из него будете брать воду для питья и кухни. Чудесная вода! Я всегда привожу ее в город. Вернемся, сварим на этой воде кофе, и вы сразу почувствуете разницу! Потом сами будете ходить за нею!

— А почему без вас? — удивилась женщина.

— Мне нужно вернуться в город. Там работа, квартира, друзья.

— И жена?

— Я в разводе.

— И я разведена.

— Это ваши дети? — указал на парней.

— Нет, они сыновья Эльзы. У меня нет детей. Не повезло с ними, — вздохнула Линда тяжко.

— Одна живете?

— С мамой. Она совсем старая. Я так боюсь за нее. И хотя крепится, пытается держаться, но годы дают знать о себе.

Они шли к роднику по высокой траве, между кустов и деревьев. Линда слушала голоса птиц, любовалась цветами.

— Нарвите себе букет, — предложил Николай.

— А ругаться не станут?

— Нет! Цветы, как и птицы, общая радость. За них не бранят и денег не берут. Жизнь наша и без того короткая. Зачем ее омрачать?

— Коля, а меня дома все зовут Лидой. Это русское имя, мне мой дед так говорил. А Линдой отец назвал. Ему это имя нравится.

— Ну, вот мы и пришли, — указал на родник.

Линда пила воду из ладоней, став перед родником на колени. Вставая, оперлась на руку Николая. Завороженная смотрела, слушала тихую песню родника:

— Знаете, я археолог. Во многих странах бывала с экспедициями. А в России — впервые, да и то с частным визитом. Давно хотела сюда приехать, но не получалось, откладывалось, срывалось. Много слышала о России. А теперь своими глазами увидела. Трудно будет уезжать. Мне с каждым днем все роднее становится моя родина. Нет, ее не забывали, мы глушили в себе боль по родным местам. Знаете, как это трудно! Мой дед часто, сидя у камина, вспоминал и плакал. Хотя он был очень крепким и смелым человеком. Но даже во сне видел свою Одессу. И тогда становился слабым, как ребенок. Мне обязательно надо там побывать.

— Я не одессит. Не знаю тот город. Я люблю свой Смоленск. И он мне кажется самым лучшим на земле. Хотите, я покажу его вам. У нас много удивительных уголков. Не пожалеете. Мой Смоленск небольшой, но он старше Москвы. Ему больше тысячи лет.

— Коля! Если будет возможность, я не откажусь. Но только ни в эти выходные. Они уже заняты другими делами. А посмотреть Смоленск хочется не спеша, основательно. Верно говорю? — глянула на Николая вприщур и спросила:

— А к себе в гости пригласишь?

Человек невольно стушевался и подумал:

— Куда же дену свой облезлый диван? Он такой страшный и скрипучий, что когда я на него ложусь, соседи хором спокойной ночи желают. А и выкинуть нельзя, где Иван будет спать? Может прикрыть каким-нибудь покрывалом, чтоб до икоты не напугал гостей?

— Николай, так пригласишь к себе в гости? — повторила вопрос Линда.

— Непременно!

— А я приглашу к себе в Стокгольм! У меня из окна хороший вид на город, все как на ладони.

— Мои окна выходят во двор. Там старики сидят на скамейках. Вспоминают молодость. Никакой экзотики. Лишь одно окно смотрит на улицу. Там машины, автобусы, спешащие люди. Сплошная проза жизни. Движенье и ночью не стихает. Но я уже привык… И не чувствую неудобств.