Эльмира Нетесова - Последний шанс

Сидеть на той лавке иль скамейке уже некому. Не то, что раньше было, возле дома песни и смех не смолкали, места не хватало. Нынче, приметив скамью, лишь усмехнутся старики. Кому она нужна эта старая память? Кто присядет передохнуть? Ушла молодость, и жизнь давно на закат покатила. Потеряны силы. Не держат ноги. И только Николай возится с домом, звенит пилой, стучит молотком, один за всех будит спозаранок деревушку, напоминая, что жизнь в ней не умерла окончательно.

А через неделю к Николаю друзья приехали. Трое мужиков, прямо из города. Подкатили к самой калитке, вошли во двор и, увидев хозяина, навстречу пошли. Придержали чердачную лестницу, там человек не только дверь заменил, а и забил все щели, другую щеколду на двери приладил. Хотел новую лестницу сбить, но гости объявились, — опустился с чердака.

— Ну, привет, дружбан! Поздравить возникли, — улыбались все трое.

— С чем? — удивился человек неподдельно.

— С днем рожденья!

— Или ты это позабыл?

— Ну, блин, даешь! Пошли в дом!

— Мам! Давай в избу! — махнул рукой, позвал с огорода. Женщина, увидев приехавших, заторопилась в избу. О дне рождения сына и она забыла. Заботы вышибли из памяти светлую дату и женщина смутилась:

— Прости, сынок! — сказала, краснея, и, шмыгнув в домишко, засуетилась.

— Не хлопочите. Мы все привезли. Присядьте с нами, отдохните, — доставал Иван из сумок продукты, выкладывал на стол хлеб и колбасу, сыр и рыбу. Чего ж только не было в пакетах. Мужчины приехали сюда ни в первый раз и знали, что деревенский магазин давно не работает и за каждой буханкой хлеба приходится ходить и ездить за десяток километров в другое, большое село. Туда каждый день не набегаешься. Вот и набрали впрок, чтоб меньше мороки было. Сами все нарезали, разложили по тарелкам, на стол поставили. Присели вместе с хозяевами:

— А мы тебя обыскались. Домой звонили, на работу приходили. Ну, там сказали, что ты в отпуске. Когда выйдешь, никто не знает. Так и ответили, мол, у него одних переработок на все лето и ни у кого не хватит совести сорвать тебя. Мол, всех выручал, пусть отдохнет от нас…

— Во! Сознательные! — рассмеялся Николай довольно. И спросил:

— А мои, дома, что ответили?

— На Вальку поначалу нарвались. Она, как всегда, ни хрена не знает. Пошла искать тебя в ванне, в туалете, вернулась к телефону, сказала, что не нашла. А вечером твоя старшенькая сказала, что ты в деревне. Уже вторую неделю отдыхаешь, — рассмеялись друзья.

— Вся спина в мыле от отдыха! — не сдержалась мать и добавила:

— Хоть бы когда-нибудь приехали подмочь, так ведь не едут. Чего ж сами не появляются ко мне на отдых? Иль деревенский курорт не по нраву?

— Вика сказала, что на выходные к тебе собирается. Соскучилась. А вот Анжелка промолчала. Ей, как я понял, неохота город покидать. У нее во дворе полно друзей, скучать некогда.

— Ладно! У всех свои радости! — отмахнулся Николай.

— Слышь, Коль, а я завтра в отпуск ухожу. Никуда не хочу ехать. Прикачу к тебе на недельку, авось, лишним не буду, не помешаю, от города отдохну. У вас здесь райская тишина. Соловьи поют, слышите? А у меня под окнами трамваи звенят и забулдыги орут до самого утра. Ладно б мужики, а то и бабы сворами тусуются. От их частушек уши в воронку скручиваются. Ни то рядом пройти, на лоджии стоять стыдно. Они ж во все горло орут:

Гармонист, гармонист, гармонист удаленький, сам большой, гармонь большая, а херочек маленький…

Мужики от души рассмеялись, а Иван продолжил:

— Эта самая скромная. Другие с таким перцем, что не верится, будто бабы поют. Видел, как однажды к ним менты подошли. Велели прекратить горланить и петь матерное. Так эти телки их пощупали, обоих. Навалились кучей, зажали, и даже на форму не глянули, тискали, сколько хотели. Может, и до худшего дошло, если б подмога вовремя не подоспела. Целая машина легавых. Бабы мигом врассыпную, поняли, со всеми не справятся. Все ж двоих отловили и увезли в машине. Так сразу на улице тихо стало. Целую неделю не орали. Но потом снова запели. Пьяной бабе не то мент, сам черт брат родной, никого не боятся.

— Они и днем такие. Пьяные и трезвые одинаковы. Вон мой сопляк с соседскими девками тусуется. Но что в них от девок? Они и дома, и в подъезде курят и пиво пьют. Скоро «на иглу сядут». Сказал их отцу, а он в ответ:

— Я твоего за уши к нам не тащу! А нарвусь на него, прожектора на зенки вмажу. Коль он не мужик, пусть здесь не возникает.

— Крутой лох! Я если что услышу, ноги своим повыдираю! — дернулся Николай. И добавил: