Гарри Гордон - Поздно. Темно. Далеко

Карлу в конце концов это надоело, он попросил посетителей раньше обеда не заходить, потом повесил на дверях письменную просьбу, но это помогало слабо, стало даже темой для новых шуток, тогда Карл, ничтоже сумняшеся, стал швырять во входящих все, что было под рукой: коробку с кнопками, банку гуаши, книгу… Это озадачило сослуживцев, они поверили в серьезность Карловых претензий и поотстали.

В самом деле, едешь, задавленный, в автобусе, штурмуешь вагон метро, всего час пятнадцать, естественно, опаздываешь на полчаса…

— Карлик, — говорит Таня, — как бы ни опаздывал, всегда есть время выкурить сигарету.

И правда, эта утренняя сигарета с Таней за чаем стоила остального дня — Юрий Павлович ныдает, а то и комсомольцы подлавливают во дворе с фотоаппаратом — трое-четверо балбесов минут сорок болтаются поутру вместо того, чтобы работать, — усядешься, наконец, за разрисованный свой стол, и начинается… Бодрые заходят, веселые, жизнерадостные…

Исключение сделали только для Левы.

— Лева, ты отрицательный тип, — восхищался Валюнчик.

Лева приходил с утра, садился и молчал. Ему было за сорок, лицо его было мясисто и красно, был он ведущим инженером, ничего не понимал и не делал, при виде начальства склонял толстую шею и скорбно поджимал губы.

— Что же ты молчишь, Лева? — не выдерживал Карл.

— А что говорить? Я пришел, потому что мне — можно. А халяву я люблю.

— И что тебе в этой халяве?

— Не знаю, наверное, ничего, Малчик же рубчик не даст.

— Лева, не раскручивай, не дам, да у меня и нету.

— Нет так нет, — соглашался Лева. — Вы его плохо воспитываете. Он у вас лгунишка.

— Лева, а зачем тебе рубль? — предвкушая, спрашивал Валюнчик.

— Так, — печально ответствовал Лева. — Пойду, куплю себе книжку. «Кавалер золотой звезды».

— Карл, — помолчав, спросил Лева, — у тебя нет блата в ментойке?

Все засмеялись.

— А зачем тебе?

— Очень хочется туда устроиться, я бы взятки брал.

— Да кто ж тебе даст? И потом, что ты будешь там делать — алкашей подбирать?

— Вы забываете, что я инженер. Я могу проводить сигнализацию, например. А потом портить и опять проводить…

— Ну, это не романтично, — разочаровывался Паньковский.

— Тогда я буду следователем, — нагревался Лева.

Минут пять он сидел молча, поджав губы, толстые щеки его обвисли. Малчик скрипел пером, Карл читал книгу, Паньковский что-то чиркал карандашом.

— Галка у меня загуляла, — пожаловался Лева.

— А зачем женился на молоденькой?

— Так хочется же. Такие сиськи!

— А с чего это ты решил, что загуляла?

— Я же хитрый. Пришел вчера пораньше, а она одна дома сидит. Обычно подружки толкутся, я с тем и шел, чтоб обматюкать их и выгнать. А тут — одна. Ну, я и стал проверять.

— Как? — поднял голову Малчик.

— Есть способ.

— Ну и что?

— Ничего. Подозрительно все это.

— А она не обиделась?

— Не знаю. Ах ты, говорит, старый пидор! Перед обедом Лева похаживал по комнате.

— Карла, у тебя рубчик?

— Боюсь, что нет, Лева. Копеек семьдесят, сейчас посмотрю. Шестьдесят… Гривенник на дорогу…

— Валюнчик! — вызывал Лева.

— Надоели вы мне. — Валя ковырялся в кошельке. — Вот мелочь. Что мне за интерес, я бормотуху не пью, у меня вот, — кивнул он на бутылку альма-геля. — Если бы водки…

Лева что-то подсчитывал, шевеля губами.

— А мне что за интерес? — без спросу встрял Малчик. — Если бы сухого…

Лева подошел к Карлу:

— Что с ними делать? Если водка — ноль пять на троих. Если сухонькое — надо много. Давай бормотухи на двоих. С моим рубчиком хватит.

— Лева, Лева, — качал головой Карл, — ну как Малчик пойдет с тобой в разведку? Значит, так. С Малчика — рубчик, с Валюнчика — два. Получается — водка и сухое. Армянское белое по рубль четырнадцать.

— Только я не побегу, — предупредил Малчик.

— А кто? — неожиданно грозно вскинулся Валя.

— Тихо, тихо, — приседая сказал Лева, — я пойду. А ты, Малчик, пойди по теткам — в архив, в библиотеку — и попроси объедков.

— Ладно, — обрадовался Малчик.

— Нинель Семеновна, — слышался его голос из коридора, — Лева хочет объедков! Нонна, подайте голодному Льву Михайловичу! Шурочка, Валюнчик велел дать ему много хороших объедков!

— Вот сволочь, — засмеялся Паньковский. — Тем более, у меня вот суп диетический.

Малчик принес тарелку бутербродов — с колбасой, с сыром, соленый огурец, котлету и яблоко.

— Ну что? — спросил Карл.

— Ругаются, — пожал Малчик плечами.

По средам Карл и Лева ходили в Машковские бани, в соседнем дворе. Все ПТБ ходило в эти бани по разным дням. Начальство знало и, кажется, завидовало. Захватывался час до обеда, час после — времени было достаточно.