Спаркли Хейтер - Танец маленьких разбойниц

— Которого, Риши Толстяка или Риши Громилу?

— Громилу.

Громила Риши был восемнадцатилетним юношей, которого в свое время привезли в дом Папы из бедняцкого квартала возле аэропорта. Он честно служил хозяину, исполняя разные мелкие поручения. Риши был жизнерадостным парнем, которому казалось, что его жизнь похожа на индийский боевик. Чанки, занимавшему в империи Меджитов пост руководителя отдела кинематографии, часто приходилось ездить по болливудским студиям — собирать взносы с Папиных протеже и выдавать субсидии продюсерам. Иногда, чтобы доставить Риши удовольствие, он брал парнишку с собой. В последний раз, когда они были на вечеринке, устроенной одним продюсером по случаю присуждения его фильму главной премии индийского кинофестиваля, Риши воочию увидел своего любимца — Туинкла Кханна. Представляя Чанки и Риши звезде индийского кино, продюсер назвал их молодыми, подающими надежды актерами. Риши был на седьмом небе от счастья.

— Забавный был парнишка, — Чанки тяжело вздохнул. — Он так здорово умел копировать Говинду, и Кадера Кхана, и Ашока Сарафа, и самого Туинкла. Думаю, Риши вполне мог бы стать вторым Джонни Левером.

— Поехали, — сказал Санджай, — помолишься за бедняжку Риши по дороге в Арль.

Гангстеры арендовали неприметный «рено» и отправились на юг Франции, на поиски золотой статуэтки. Они решили, что брюнетка рано или поздно обязательно должна появиться на корриде.

Представление проходило на арене старого римского колизея. Санджай и Чанки разделились: Санджай контролировал правую часть амфитеатра, Чанки — левую. Они договорились, что как только один из них увидит девушку, то немедленно пошлет на мобильник товарищу срочное сообщение.

Два дня оба бесцельно блуждали в толпе зрителей, и наконец Чанки повезло: он заметил девушку с темными волосами. «Вот она, звезда итальянского кино, исполнявшая главную роль в возмутительном фильме про Ганеша».

Приятель Эдди, легендарный Миллман по прозвищу Безумный Калифорниец, рассказывал, как во время путешествия по Испании ему довелось поучаствовать в одной опасной игре — бег взапуски с разъяренными быками, которых гонят по улицам города к месту проведения корриды. «Это настоящий дурдом, — сказал Безумный Калифорниец, — они допускают туда всех желающих. Любой идиот может рискнуть своей задницей, даже такой полоумный, как я». Миллман бежал в компании фельдшера из Дербишира и литературного агента из Нью-Йорка. Все трое предусмотрительно повязали шеи красными шарфами и надели мягкие белые кроссовки. Англичанин отделался рваной раной на лодыжке: бык лишь слегка зацепил его рогом, когда фельдшер в ужасе карабкался на ограждение. Испанские коллеги заштопали его, наложив на ногу двадцать пять швов. Но это было сущим пустяком по сравнению с неприятностью, случившейся с кондитером из Осло, которому бык насквозь проткнул легкое.

Бег быков по старинным улочкам Арля был организован по другим правилам. Во главе стада шел вожак — огромный кастрированный бык с колокольчиком на шее. Животные были приучены бежать только вперед, не обращая внимания на стоящих на тротуаре людей. Кроме того, быков сопровождали всадники, камарге, в белоснежных шелковых рубашках и черных широкополых шляпах. Туристам не позволяли участвовать в беге, поскольку, с точки зрения манадье — так называли тех, кто устраивал корриду, — это не только опасное, но и откровенно глупое занятие. Зрителей в свою очередь гнали по специально отведенным проходам, где заранее было выставлено ограждение — высокие деревянные козлы для пилки дров. Когда публика и животные добирались до арены, быков загоняли в узкие стойла, где им предстояло дожидаться начала представления. Такую безопасную для быков корриду Эдди хотел посмотреть.

Буддисты собирались посмотреть только бег быков. К сожалению, они не могли остаться на саму корриду, поскольку по пути в Кап д'Агд, где их ждали две девушки-буддистки, им нужно было заскочить в Эг-Морт и забрать еще одного единомышленника, немецкого буддиста, чтобы потом всем вместе отправиться в Каркассон. Нигель и Лаудон намеревались вернуться в Париж.

Зрители все прибывали и прибывали, толпа оттеснила Эдди и Блэки в первый ряд, к самому ограждению. На небе сияло яркое солнце, день выдался безветренный и жаркий. Блэки была в темных очках, в руках она сжимала статуэтку Ганеша. Эдди держал камеру, готовясь снимать бег быков. Джо стоял рядом, пытаясь сдержать напирающую толпу.