Н. Келби - Белые трюфели зимой

— Она очень плохо себя чувствует, — с мрачным видом сказал ему Морис, впуская в дом. Но Эскофье не был готов воспринять истинный смысл этих слов. Когда он открыл дверь в ее гостиную, то увидел там целую толпу серьезных молодых людей — они спорили о чем-то, энергично кивая головой, поправляли свет, что-то жевали, курили, смеялись и туда-сюда толкали камеру, точно огромного черного зверя, который никак не хочет приручаться и слушаться их. И в центре всего этого была Сара. Но глаза ее смотрели тускло, а лицо лишено всякого выражения. Она словно чего-то ждала, но отнюдь не начала следующей съемки, а чего-то куда более мрачного.

У Эскофье заболело в груди.

— Тихо! — крикнул какой-то мужчина, и в комнате стало совершенно тихо.

Позднее Эскофье не желал или не мог припоминать, что именно она тогда сказала, какие строки произнесла. Ему хотелось помнить только звук ее дивного, ничуть не потускневшего со временем голоса, который вновь зазвучал, точно серебряный колокольчик, стоило включить камеру. Услышав ее голос, такой чистый и сильный, Эскофье почувствовал, как на глаза ему навернулись слезы. Возраст не имеет никакого значения! Но как только съемка закончилась, к ним вновь подступила тьма. И комната тут же стала выглядеть неуютной, неприбранной. Эскофье весь дрожал, когда Морис подвел его к креслу Сары. Он расцеловал ее в розовые нарумяненные щеки, а она шепнула:

— Легенда все-таки побеждает, невзирая на ход истории.

— Ты голодна?

— А ты?

Морис отвез ее в инвалидном кресле на кухню и оставил наедине с Эскофье.

Во льду охлаждалась бутылка «Моэ». Яйца тоже имелись, шесть штук. И чеснок. И сливки. Эскофье развязал бархатный мешочек и вытащил баночку с рисом.

— Это очень редкий трюфель, — сказал он. — Такая же редкость, как ты. — Увы, когда он высыпал рис, вонь оказалась просто невыносимой. От трюфеля пахло протухшей курятиной. Но Эскофье все же разрезал трюфель на ломтики, хотя он стал рыжеватым и хрупким, как обожженная глина.

— Quand même, — сказала Сара и засмеялась — все тем же звонким и неистовым смехом.

И Эскофье тоже засмеялся.

Яичница так и не была приготовлена. И шампанское не было выпито.

И за окном город Париж, город дыма и шелка, отчего-то вдруг притих.

— Я люблю тебя, Повар, — сказала она.

— Шеф, — возразил он.

Больше четырех тысяч раз Сара умирала на сцене, но ни одна из ее ролей так и не подготовила ее к реальной смерти. Смерть пришла так тихо. «Да нет, я ошиблась», — думала Сара. Но на следующий день камера заметила произошедшие в ней перемены — словно что-то слегка сдвинулось, и теперь она неотвратимо ускользала. Но сцена была уже отснята. И Сару перенесли в постель. Несколько дней подряд возле ее дома собиралась толпа. Люди ждали. И Морис каждый час выходил и сообщал о ее здоровье.

— Ничего, я заставлю их помучиться, — говорила она. — Они всю жизнь мучили меня, а теперь пришла моя очередь.

Когда зазвонили колокола, весь Париж высыпал на улицу. Люди плакали. Но Эскофье к ним не присоединился. Не мог.

Ему пора было возвращаться домой.

Человек из компании «Кьюнард» [135] «Кьюнард» — крупная судоходная компания, обслуживающая линии между Великобританией и Северной Америкой. Основана в 1839 г. и названа по имени своего основателя Сэмюэля Кьюнарда. выразился не совсем ясно. В своем письме он сообщил, что Эскофье приглашен в качестве гостя на лайнер «Беренгария», лайнер миллионеров, и путешествие на нем в Америку является подарком на восьмидесятилетие от бывшего нанимателя. Что ж, это было понятно. Письмо, кстати, было весьма дружелюбным; там упоминалось, в частности, что это судно было названо в честь королевы Беренжеры, или Беренгарии Наваррской, супруги Ричарда I, сына Элеоноры Аквитанской. [136] Ричард I Львиное Сердце (1157–1199), английский король из династии Плантагенетов, правил с 1189 по 1199 г. На Беренгарии Наваррской женился по настоянию матери, Элеоноры Аквитанской. Беренгария Наваррская известна как единственная английская королева, никогда не ступавшая на землю Англии. Элеонора (Алиенора) Аквитанская была женой Генриха II Плантагенета, в 1152 г. ставшего ее вторым мужем (после французского короля Людовика VII).

«Эта королева и ее Ричард десятилетиями жили порознь, — писал Эскофье человек из компании „Кьюнард“, — но мы не настолько жестоки, чтобы разлучить Вас с Вашей супругой, известной поэтессой Дельфиной Даффис. Она оказала бы нам большую честь, если бы смогла присоединиться к Вам во время этого путешествия».