Владимир Ильин - Зимой змеи спят

Владимир Ильин

ЗИМОЙ ЗМЕИ СПЯТ

Как в одном, так и в другом мире я в одинаковой степени чувствую себя пришельцем, и если сегодня я тут, то завтра там, и не потому, что мне так хочется, а по необходимости. Иной раз мною овладевает чувство, что своего собственного мира у меня нет, что я передвигаюсь не в мирах, а в узких промежутках между ними, обреченный вечно патрулировать на этой узкой полоске, именуемой "ничейной землей", что мое призвание не жить, а уцелеть, не творить, а предотвращать. Богомил Райнов. Большая скука.

Это было время злобного добра и жизнеутверждающих убийств... Самое глупое, что мы можем сделать, - это поскорее забыть о нем; самое малое - помнить об этом времени, пока семена его не истлели. Б.Н.Стругацкий. Предисловие ко II дополнительному тому Собрания сочинений братьев Стругацких.

Будущее уже здесь - просто оно достается не всем. Пол Саффо, руководитель Института Будущего.

Глава 1

За девять лет непрерывного семейного стажа Ставров научился угадывать настроение жены уже по одному тому, как она открывала ему дверь. Впрочем, для этого и не надо было быть каким-то экстрасенсом. Когда по ту сторону двери с торопливым грохотом летит вниз непослушная цепочка, и вместе с запахом чего-то умопомрачительно-вкусного на тебя, усталого, голодного и замерзшего, а самое главное - соскучившегося, потоком обрушивается домашнее тепло, и родное улыбающееся лицо оказывается совсем рядом, а в живот твой, мешая супружеским объятиям, тычется пушистая головка дочурки, и Ольга бормочет что-то несвязное-ласковое насчет того, что тебя уже заждались к ужину, - сразу становится ясно, что тебя ждали в хорошем настроении и что жизнь вообще прекрасна и замечательна... Бывает, правда, и по-другому (когда ты по каким-либо причинам возвращаешься раньше, чем обычно): и тогда, едва успев открыть тебе дверь и чмокнув в губы, Ольга убегает на кухню и начинает греметь там посудой, притворно охая и проклиная свою нерасторопность - но все равно видно, что настроение у нее не испорчено. Еще не испорчено - до тех пор, пока не ляпнешь или не так сделаешь что-нибудь, и тогда идиллия летит к чертовой матери, и по тебе немедленно бьет кумулятивный снаряд женского гнева, и никакой брони не бывает достаточно, чтобы защитить твое сердце от обиды... Но самое скверное бывает тогда, когда ты подходишь к двери, заранее провинившись перед своими "женщинами" и зная, что виноват, хоть и не так уж тяжко, как это им видится. И тогда приходится долго топтаться на лестничной площадке, ожидая, пока жена удосужится подойти к двери, и небрежно сброшенная цепочка лязгает злобно, как взводимый курок старинного дуэльного пистолета, и, не успеешь ты перешагнуть порог, как Ольга мрачно роняет нечто вроде: "Ноги вытирать надо за порогом, а не тащить грязь в дом!" - и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, величественно, как какая-нибудь боярыня Морозова, уплывает - не в кухню, нет, а в комнату, чтобы продолжить там обреченное на скорое забвение вязание под аккомпанемент бесконечной "Санты Барбары". Самое скверное заключалось в том, что в таких случаях Капка неизменно вставала на сторону матери, словно заражаясь от нее ледяной надменностью, и тогда бесполезно было пытаться подкупить ее батончиком "Баунти" или даже упаковкой ее любимых "Раффаэлло" - дочь отворачивалась, поджимала губки и, подражая Ольге, упрекала: "Ты еще позже не мог заявиться?"... Сегодня видимой вины за Ставровым не числилось (пришел домой вовремя, "ни в одном глазу", днем звонил домой без задержки и даже батон на сей раз не забыл купить в киоске у метро), но настроение у Ольги все равно оказалось отвратительным. Хотя она и поцеловала Ставрова, но сегодня этот ритуал был отнюдь не проявлением любви, а, скорее, тестом на наличие запаха спиртного изо рта мужа... - Ты что, Оль? - спросил, на всякий случай тщательно вытирая ноги о коврик, Ставров. - Ничего, - сказала она через плечо с холодным удивлением, направляясь на кухню. - Жрать надо готовить, вот что!.. Ты хлеб купил? Он протянул ей молча батон. По опыту знал - в таких ситуациях лучше помалкивать, дабы не будить зверя, бдительно дремлющего в женской душе. - Господи! - воскликнула Ольга так, словно подтвердились ее самые худшие подозрения. - Опять ты черствый взял!.. Да еще целый батон!.. Ну, сколько раз тебе твердить, чтобы ты столько не покупал, если хлеб несвежий?! Нам и половинки-то на два дня хватило бы!.. - Откуда я знал, что он несвежий? - попытался огрызнуться Георгий, и это было его ошибкой.