Михаил Кизилов - Капитан

Сашка с братом никак не могли увязать змейку с дядей Митей, но, прижавшись друг к другу, слушали не дыша, веря, что дядя Митя, такой красивый на фотографиях, обязательно придет.

А бабушка продолжала:

— Вот видите, сын Антонины в Канаде какой-то объявился… Письмо прислал. Пишет, что женат на француженке. И детей у них двое. Это хорошо, что живой, только как же так — живой, и в Канаде? Нет, Митенька наш придет домой, просто он где-то задерживается на особой работе. Он ведь у меня, ух, башковитый был… Поп его почему к грамоте приобщал? Потому что смышленый Митенька был. Читать и писать так быстро выучился, что и попа за пояс заткнул. Сам учить людей грамоте стал. Активничал в лик-бе-зе, — еле выговорила она чуть ли не по слогам трудное для нее слово. — А потом и фотографировать научился. Даже для газеты фотографировал. Очень его уважали. Он и на войну с фотоаппаратом и гармошкой пошел. А как на гармошке играл! Девки любили… А он голубоглазый. И глаза большие! Я его за них глазанякой звала, серьезный был. Не гонялся за каждой юбкой, одну Пашеньку и любил только… Думали уже свадьбу играть. А тут война. Он в армии не служил по причине слабого здоровья, а тут на войну сам пошел. Напросился. И уже в августе сорок первого был на фронте. Письма писал не так чтобы часто, но в месяц раз — точно. Даже фотографии присылал… А потом никаких сведений. С декабря сорок третьего года. Ничего… Нет, он не сможет долго в другой стране жить и не женится на какой-то француженке. Домой вернется.

Увидев, что напугала внуков рассказом о змейке, бабушка спохватилась:

— Ну да что же это я опять вас заговорила, давайте сказочку вам напоследок пропою… Из-под города-то Мурома, из-под села-то Карачарова, где большая река течет, Окою зовется…

И вот теперь этот плакат. Бабушка повесила его над своей кроватью и на день по нескольку раз забегала в дом, чтобы полюбоваться им. Чем дальше, тем больше было у нее уверенности в том, что на плакате дядя Митя. Об этом она уже говорила по вечерам детям и соседкам:

— Митя над головой у меня висит!

Все в доме теперь жили одним — поисками дяди Мити. Даже в школе учителя и одноклассники переживали, спрашивали у Сашки, как идут дела. Но ответа на письмо пока не было. Дедушка все чаще поговаривал о поездке в Москву.

Сашка с Димкой не понимали, почему дядя Митя не идет домой. Вот ведь на плакате он живой, а домой почему-то не идет.

И однажды Сашка, помогая маме нести картошку, спросил, почему дядя Митя не пришел, почему раньше не искали дядю Митю, ведь уже пять лет прошло после войны? Мама тяжело вздохнула и рассказала, что в июле сорок четвертого года из части, где служил дядя Митя, пришло сообщение о том, что сержант Сергеев Дмитрий Игнатьевич пропал без вести.

В тот день, когда пришла бумага, бабушки дома не было — она ездила в деревню. Дедушка решил ей не говорить об этом и дочкам запретил.

Жизнь тем временем шла своим чередом.

Бабушка так же суетилась во дворе: готовила обед, кормила внуков, стирала, обихаживала поросенка и прочую домашнюю живность. Словом, все делала обычно. Необычным было то, что по нескольку раз утром выходила на улицу и поджидала почтальоншу, уставшую от жары и тяжелой сумки. Долгожданной весточки не было, и бабушка продолжала хлопотать по дому. Но к шести часам вечера опять перемещалась поближе к калитке, чтобы первой встретить письмоносицу.

И вот однажды пришло письмо о том, что издательство направило их запрос в Центральный архив Министерства обороны СССР, который ответит в положенные сроки.

Бабушка это письмо положила в старую, толстую книгу с золотым тиснением — Псалтырь. Каждый день она бережно раскрывала металлические застежки, доставала конверт, бумагу со штампом и внимательно разглядывала ее на свет — читать она уже не могла. Плакат так же висел над бабушкиной кроватью в большой рамке под стеклом, которую по ее просьбе смастерил разъезжающий на инвалидной коляске стекольщик, раз в неделю будораживший округу голосом: «Стекла вставлять! Вста-а-в-лять стекла!»

А дни бежали. На фруктовых деревьях появилась завязь, а плоды абрикосов уже имели размеры «снарядов» для рогатки…

Наконец пришло письмо из архива. Опять собрались все родственники, вскрыли конверт, вытащили тоненький, почти прозрачный листочек. На нем было напечатано, что на плакате изображен Сергеев Дмитрий Иванович, 1921 года рождения, русский, уроженец города Курска, войну закончил в звании младшего лейтенанта, в настоящее время живет в Курской области, работает в колхозе председателем… И еще в конверте были адрес и фотография, на которой изображен военный в фуражке, с орденами и медалями на груди. Курносое, не очень выразительное лицо, глубоко посаженные глаза и на подбородке ямочка.