Михаил Кизилов - Капитан

— Товарищ лейтенант, голос Котеночкина звенит от значительности, — у нас складывается тяжелая обстановка. Очень жарко. Поэтому нижайше просим лично вас принести нам квасу из холодильника.

Вот стервец! Жара стоит плотная, квас, естественно, не успеваем запаривать, заняли все свободные емкости, но все равно не хватает. Перед началом операции Бобровский отнес в санчасть десятилитровый баллон с квасом, а сейчас, не упуская случая, Котеночкин заготавливает живительную влагу впрок. В другой ситуации дело у него не выгорело бы, а тут расчет точный: интендант наверняка захочет на операцию посмотреть. Прибежит с удовольствием. Расчет, в общем-то, верен, но так просто я не сдаюсь:

Аппендикс мне уже удалили… Да и зачем лишнюю инфекцию в операционную вносить?

Котеночкин не ожидал такого оборота, запнулся, потом принялся энергично убеждать:

— Ну что ты, Саша! Когда ты еще такое увидишь? Тем более сам флагманский медик Петров делает операцию, а он у стола — бог!

При упоминании фамилии Петрова я невольно улыбаюсь. Щупленький человечек, шустренький, с вихрастым, растрепанным пробором на розовенькой голове, оттопыренными ушами и удивительно детскими глазами. Излучение добра. Не обидел бы мухи, ежели бы та не переносила инфекцию. За чистоту и соблюдение санитарных норм борется, не зная устали. Оптимист с хорошо развитым чувством юмора. Очень интересный собеседник, любознательный от природы.

В Африке многим из нас подарили рога антилопы. Ему не подарили. Очень расстроился. Просил, буквально канючил:

— Всем дали роги, мне не дали роги. Дайте мне роги! Менялся на кораллы, рапаны, страусиные яйца… К концу похода собрал в своей каюте восемь разновидностей рогов, чем искренне гордился.

— Эти начальнику медслужбы подарю, эти коллегам в госпитале, эти соседу…

Достал рогами всех так, что ему посулили собственные — после похода. Шутя посулили, но попали в точку. Возвратившись в базу, Петров получил письмо от жены, вернее, уже от бывшей жены. Ушла к другому медику, тоже майору, но сухопутному. Пришел в кают-компанию удивленно-веселый!

— Ну надо же, Володин оказался прав! Не прошло бесследно мое последнее увлечение.

— Неужели теперь не выбросишь? — забросил удочку капитан-лейтенант Асеев, в надежде, что и ему кое-что перепадет.

— Выбросить не выброшу, а дарить буду. Такому подарку цены нет: рога от рогоносца. В этом что-то есть. Обязательно раздарю. Помнить будут.

Но это все еще впереди, а сейчас и майор Петров, и Котеночкин, и Гребенюк — начальник медслужбы корабля — парятся в операционной, решают судьбу старшины Слепенкова.

Я их всех отчетливо представляю: в зеленых халатах, в бахилах, масках. Поход сблизил нас, тем более что продовольственники и медики работают рука об руку. Хочется взглянуть, какие у них сейчас лица. Обычно они весело-ироничные.

Котеночкин наседает:

— Представляешь, тебе предлагают заглянуть вовнутрь человека. Че-ло-ве-ка! А ты еще ломаешься!

— Ну ладно! Если ты так настаиваешь, я иду. Готовь маску и бахилы!

В ответ вежливое напоминание:

— Санитар с баллончиком у входа в холодильные камеры ждет… Уж распорядись там…

Закутали в халат, надели маску, перчатки и бахилы, ввели в операционную. На столе лежит старшина — обычно крикливый и веселый Слепенков, сейчас — бледный с синими губами. Его держит за руки санитар, старшина 1-й статьи Владимирский, и уговаривает, как ребенка:

— Ну потерпи, Слава! Немного осталось. Сейчас зашивать будем!

Петров и Гребенюк, склонившись, колдуют над ним. Котеночкин сидит в стороне, довольный.

Я чуть не выругался. Вот, стервец, ни черта не делает, а квасу ему подавай! Демонстративно развернулся и вышел из операционной. Через десять минут вышли все остальные. Лица довольные, так и сыпят латынью. Еще бы, за весь поход — первая операция. Котеночкин просто светится. Прочитав на моем лице все, что я хотел сказать, он поспешил меня опередить:

— Уважаемые коллеги! Александр Егорович по случаю напряженнейшей работы нашего славного коллектива собственноручно доставил эту бутыль сюда!

И сдернул простынку с запотевшей емкости литров на пятнадцать.

«Ну и жук! — промелькнуло у меня, — И здесь обманул! Ничего себе баллончик!»

Но ничего не поделаешь: пока я соображал, Владимирский и Гребенюк налили в кружки квас, а Петров торжественно произнес:

— Поднимаю этот тост за стоматолога Котеночкина, который сегодня нам просто-напросто утер нос!