Михаил Кизилов - Капитан

За этим отличником смотреть в оба. Лентяй, каких свет не видывал!

Что из себя представляет Хамичев, Сергеев уже догадывался. По кораблю мичман ходил в кителе, который составил бы честь самому добросовестному механику — в пятнах масла, затерт до ослепительного блеска, потому как в носке четвертый срок. Должность у Хамичева — баталер вещевой, то есть заведующий вещевым складом. Сергеев в первые дни службы терпел и прощал ему многое, даже невыходы на построения. Все-таки в два раза старше. Однако несколько раз, когда обнаглевший Хамичев совсем зарывался, Сергеев, к удовольствию старпома, публично «драл» Хамичева в присутствии других мичманов. Это встретило единодушное одобрение, ибо моряки могут многое простить, но только не лень. Лень — несовместимое с морем понятие. Поэтому начальник службы «С» старался в суматохе погрузки не выпускать Хамичева из виду.

А погрузка шла полным ходом.

Быстрей! Быстрей! Быстрей! В других боевых частях время тоже на вес золота — проверка аппаратуры, оформление документации, наладка механизмов и агрегатов…

На корабль прибыл новый замполит. Он развил кипучую деятельность — привез несколько машин кинофильмов, каких-то коробок, свертков, приборов.

У всех дела. Есть и спать некогда.

Наконец продовольствие и прочие грузы службы снабжения были на борту в кладовых. Оставалось получше все уложить и закрепить по-штормовому, так как ветер заметно усилился. Моряки шатались от усталости, но отдыха никто не просил. Понимали — не до того. Мичманы тоже не вылезали из кладовых. Многие из них в дальние походы не ходили, поэтому и не знали, что такое настоящее крепление по-штормовому. Сергеев в этом деле тем паче не был силен, вот и старался еще и еще раз все проверить, потрогать, крепко ли держится?

К шестнадцати часам все укрепили, завязали, принайтовали. К этому же времени закончили погрузку и другие подразделения.

На корабле появились жены и дети — политотдел позаботился. Некоторые добирались полдня из других поселков.

Вот штурман-лейтенант Щеглов по коридору несет двойняшек, которым вместе целых пять лет. Начальник РТС, старший лейтенант Володин осторожно ведет под руку свою Любашу и выговаривает ей за то, что приехала, все-таки в положении, но глаза довольны и сияют гордостью. Доктор — капитан Гребенюк подтянут и до синевы выбрит, рядом с ним хорошенькая жена. Все женщины что-то привезли мужьям в дальнюю дорогу, но главное, зачем они съехались, — пожелать счастливого плавания. Счастливого — это значит возвращения всем и вместе. А что будет между выходом и возвращением, это уж не столь важно. На то они и моряки, чтобы в моря ходить…

Короткий митинг.

И вот раздалось долгожданное: «Корабль к бою и походу изготовить!» По этой команде лейтенанту Сергееву идти на ГКП — главный командный пост — принимать доклады командиров боевых частей и в свою очередь докладывать командиру корабля. К тому же во время отхода ему положено стоять на телеграфах, задавая ход машине.

Всех волновал вопрос — будут ли заходы в иностранные порты? Вдруг прибежал рассыльный:

— Товарищ командир, товарища лейтенанта Сергеева вызывает адмирал!

Адмирала Сергеев в глаза не видел. Застегнул рабочую куртку, зашел, представился.

— Лейтенант, уточните, получен ли приказ о расчете?

— Получен, товарищ адмирал! Два часа назад уточнил.

— Идите.

Приказ о порядке расчета валютой в иностранных портах. Стало быть, заходы будут! Сергеев опять вернулся на ГКП. В иллюминаторы кроме снега ничего не было видно. Рев, свист ветра. Корабль стоял в маленькой бухточке, лагом к ветру, держался на стальных концах, в которых пели шквалы. Такая погода для начала ноября даже здесь редкость. В такую погоду концы не отдают. Их режут автогеном…

На следующий день после выхода вызвали к командиру.

— Сергеев, доложи обстоятельно, как и чем мы загружены?

Выслушав подробный доклад, командир встал, прошелся по каюте, привычно глянул в иллюминатор и сказал:

— Надеюсь, ты понял — все, что было до отхода от стенки, легкая разминка. Сейчас мы начали большой марафон. Необходимо обеспечить одно — ответственное отношение к своим обязанностям каждого моряка твоей службы: каждого мичмана, каждого старшины, каждого матроса. От вас сейчас многое будет зависеть. Еще раз разберитесь в кладовых, переложите продукты поудобней. Если нужна помощь людьми — дадим сколько надо. Думаю, что много беспокойства доставит нам рыба — и свежемороженая, и селедка. Пойдем на юг — быстро начнет портиться. Поэтому сейчас побольше выдавайте на камбуз. А вообще: приготовиться к серьезной работе. — Видимо несколько удивившись своему многословию, он взял очередную сигарету, раскрошил ее, набил трубку, сладко затянулся и, удобнее располагаясь в кресле, продолжил: — Думаю, что поход, по крайней мере его первые месяцы, запомнишь надолго. И еще — наш корабль, пожалуй, будет сейчас единственным в этом регионе выпекать свежий хлеб. А это очень много — свежий хлеб в океане! Поэтому прошу следить, чтобы на бачки давали столько хлеба, сколько моряку необходимо, но не больше. Чтобы за борт не выбрасывали. Хотя на «Амгуни» к хлебу относятся в общем-то бережно, тем не менее поглядывай. Походи по кубрикам — побеседуй с матросами. Только прошу — не казенными словами. Лучше коряво, но по-человечески. Если хлеб будет оставаться, сушите сухари. Потом квас делать будем, и сократите выпечку. Но каждый день мы должны быть готовы к максимальной выпечке. Впрочем, ты в этом скоро сам убедишься — при встрече с подводниками. Кстати, знаешь ли ты, что свежий, только что испеченный хлеб нельзя выдавать личному составу? И почему?