Жозе Гомес Феррейра - Чудесные приключения Жоана-Смельчака

— Ну ладно… Слезы радости на глазах… Это я все–таки могу еще понять, хотя и с трудом… Но желать утром доброго вечера… А что же еще можно пожелать в эту пору дня?! Вечером у нас друг друга приветствуют, желая доброго утра!

Жоан Смельчак, у которого голова пошла кругом от всей этой путаницы, промолчал и внимательно оглядел своего собеседника, коренастого крепыша в плавках.

— Вы шли на пляж? — спросил он машинально.

—Что вы, сеньор?! Я и моря–то ни разу в жизни не видел! А почему вы об этом спрашиваете?

—Да ведь на вас купальный костюм!

— Купальный костюм?! Вы с ума сошли! Для купания полагается надевать комбинезон, герметический кожаный шлем и такие очки, как у аквалангистов. Такой костюм, как на мне, носят лишь люди моей профессии.

— А какая у вас профессия? — оживился Жоан, заранее предвкушая нелепейший ответ.

— Я летчик, — сказал крепыш самым естественным тоном. Наступило молчание, которым Жоан Смельчак поспешил воспользоваться, чтобы собраться с мыслями, поскольку в голове у него царил полный сумбур.

«Я и в самом деле очутился в удивительном месте, где не подчиняются законам привычной логики. Почему преподаватели географии никогда не рассказывали мне об этом государстве? Да, пожалуй, многому научу я своих земляков, когда вернусь в деревню Поплачь, А Затем Проглоти Свои Слезы».

Тем временем летчик, с неизменной приветливой слезинкой в уголке глаза, пригласил Жоана в свой город, куда посулил его доставить на самолете.

— Спасибо. С удовольствием… —согласился потрясенный Жоан Смельчак.

— Тогда двинемся в путь!

И летчик уперся ладонями в землю, поднял ноги, и в этой позиции, перебирая руками, отправился в путь–дорогу.

— Браво, дружище! Да вы, оказывается, акробат! — с восторгом воскликнул Жоан. Слегка приподняв голову, крепыш очень мягко (а тон этот, видимо, выражал самое крайнее раздражение), возразил Жоану:

— Акробаты— это те, кто ходит ногами по земле, а руки держит в воздухе. А я нормальный человек. И двинулся дальше, идя вверх ногами. Жоан Смельчак крепко стиснул зубы, выражая этим свое удивление по превратной манере города Шиворот–Навыворот.

Самолет стоял неподалеку, метрах в двухстах, и он ничуть не был похож на обыкновенный летательный аппарат. Отлит он был из металла и крыльев не имел. Спереди, там, где полагалось бы быть пропеллеру, вставлен был инструмент, подобный сверлу или штопору.

— Не понимаю, как можно летать на этой мясорубке? — изумился Жоан Смельчак. Но летчик прервал его размышления и, открыв дверцу в хвосте самолета, достал скафандр.

— Надевайте! — приказал он.

Хотя Жоан и притерпелся уже ко всем этим странным выходкам пилота, на этот раз все же не сдержался:

— Ну, знаете, это уж слишком. Мало того, что вы заставляете меня путешествовать в стальной клетке, так еще собираетесь засунуть в скафандр?! Всему есть предел, даже безумию! Совершенно спокойно (признак величайшего волнения) летчик ответил:

— Неужели сеньор полагает, что самолет создан для блуждания в небесах? Мой друг, верно у вас помутился разум! По воздуху летают автомобили, трамваи, электрички и поезда метро. А самолеты существуют для того, чтобы путешествовать под землей. Так уж заведено везде.

Жоан Смельчак промолчал. Спорить? К чему? Этот человек, который ходит вверх ногами, все равно никогда его не поймет. Лучше не терять времени на бесполезные препирательства. И он покорился судьбе:

— Давайте сюда ваш скафандр! Тяжело вздохнув, Жоан похоронил себя (иначе не скажешь) в недрах странной машины. Пилот последовал его примеру, и штопор ввинтился в землю.

Так Жоан Смельчак отправился в необыкновенный Шиворот–Навыворот.

Всем известно, что жители этого города ходили вверх ногами, носили галстуки на талии, ремни на шее, галоши на руках и перчатки на ногах. В домах, где они жили, не было пи окон, ни дверей. Приходилось влезать и вылезать из них через крышу, пользуясь лифтами, установленными на фасадах. Еще одна особенность отличала город Шиворот–Навыворот: каждый день он изменял свой облик, поскольку в нем не было постоянных улиц. Закон обязывал домовладельцев ежедневно перемещать дома. При этом следовало руководствоваться планом «Неразбериха» — творением вышедших на пенсию поэтовсюрреалистов. Дома передвигались новейшими методами, на широких металлических платформах с колесами. Благодаря идеально налаженному процессу перестановки, путаница в городе достигала невиданных размеров. Даже старожилы не знали, где они сегодня живут.